– Блин, я же разговаривала! – с негодованием оскалилась на него женщина, обнажив полный рот кривых коричневых зубов.

– Айви, это служебный телефон, – урезонил ее Вулф.

– Ну и что? Последние десять минут он не звонил. Считай, тебе повезло, у преступников перерыв!

– Кому ты хочешь позвонить? Я наберу, – сказал Вулф.

– Я умею пользоваться телефоном!

– Кто эта женщина? – спросила Эрика.

Айви отвела трубку подальше от Вулфа и смерила Эрику оценивающим взглядом с ног до головы.

– Мы с Мордастиком давние знакомые, да, Мордастик? Я зову его Мордастиком. Уродина он, да?

– Ну-ка слезай с моего чемодана, – велела Эрика мальчику, которому на вид было лет семь-восемь, не больше. Тот, не обращая на нее внимания, продолжал с улюлюканьем подпрыгивать на чемодане. Вулф принялся отнимать у Айви телефонную трубку, и в конце концов ему это удалось.

– Я имею право звонить с этого телефона. Я же на местный номер звоню. И к тому же я плачу тебе зарплату!

– Каким это образом? – усмехнулся Вулф.

– У меня есть деньги. Я плачу налоги, а ты получаешь зарплату из моих налогов!

Эрика попыталась снять мальчика со своего чемодана, но тот, наклонившись, впился зубами в тыльную сторону ее ладони. Она оторопела от неожиданности и резкой боли.

– Сейчас же отпусти, – сказала Эрика, силясь сохранять хладнокровие. Мальчик глянул на нее со злобной улыбкой и еще глубже вонзил зубы в ее ладонь. Руку прострелила острая боль, и Эрика, не выдержав, отвесила ему подзатыльник. Вскрикнув, мальчик выпустил руку Эрики и с глухим стуком свалился на пол с чемодана.

– Ты кто такая, чтобы руки распускать, черт возьми?! – взревела Айви, бросаясь к ней.

Эрика попыталась увернуться, но оказалась прижатой к стене. Вулф поймал Айви как раз в тот момент, когда перед лицом Эрики сверкнуло длинное лезвие ножа.

– Айви, остынь… – начал он, схватив ее за подмышки и силясь оттащить от Эрики.

– Не указывай мне, вонючий жирдяй! – угрожающе прорычала Айви. – А ты, гадина, только тронь еще раз моих детей, всю рожу твою исполосую! Мне терять нечего!

Видя, что острие ножа на дюйм приблизилось к ее лицу, Эрика пыталась контролировать свое дыхание.

– Брось нож. Брось, – настаивал Вулф, наконец-то стиснув запястье Айви так, что она выпустила из руки свое оружие. Пружинный нож со стуком упал на пол, и Вулф придавил его ногой.

– Больно же, Мордастик, – сказала Айви, потирая запястье. Не спуская с нее глаз, Вулф нагнулся и поднял с пола нож. Нащупал на нем маленькую кнопку, и лезвие исчезло в рукоятке. Мальчик и девочки перестали хулиганить и притихнув, стали обычными детьми. Казалось, они больше боялись того, что собиралась сделать Айви. Эрика даже представить не могла, как они живут. Она остановила взгляд на мальчике. Тот держался за голову.

– Прости, прости, пожалуйста… Как тебя зовут?

Он отпрянул от нее. Что она могла ему сказать? Что у нее был тяжелый день? Эрика внимательно посмотрела на детей – грязные, тощие…

– Я хочу подать жалобу, – со смаком заявила Айви.

– Неужели? – фыркнул Вулф, подталкивая Айви к выходу.

– Да. Жестокость полиции… убери от меня руки… жестокость полиции по отношению к малолетним.

– В таком случае тебе придется заполнить заявление, – сказал Вулф. – После того как проведешь ночь в камере за нападение с ножом на офицера полиции.

Айви прищурилась.

– Нет, у меня нет времени… Дети, за мной. БЫСТРО! – Она напоследок взглянула на Эрику и вместе с детьми вышла на улицу. В окне, мимо которого они проходили, мелькнули их куртки.

– Черт, – произнесла Эрика. Потирая укус на руке, она осела на стол. – Нельзя было бить ребенка.