Вдруг его захлестнули эмоции, горло сжалось, он боялся заговорить, чтобы не выдать себя. И потому лишь молча кивнул, положил часы в футляр, защелкнул замок. Ошеломленная и оскорбленная его реакцией, Эмбер так и примерзла к стулу, затем встала и в неловкой тишине вышла из кабинета. Едва дверь за ней закрылась, Герман мысленно обругал себя за холодность. Виной всему был гнев, с которым чем дальше, тем хуже удавалось справляться. Он ни за что не наденет эти часы, потому что всякий раз будет вспоминать, что она наделала и почему преподнесен этот подарок, а еще ему была невыносима мысль, что ее «художник» не написал ни строчки.

Пытаясь побороть в себе злость и горькое чувство никчемности, которое вызвала у него надпись на часах, Герман записал всю информацию, факты, которые имели отношение к его будущей книге. Главный герой – Эдвин Грей, тридцать шесть лет, родился в состоятельной семье. Герман сформулировал вопросы относительно жертвы и причины преступления, с чем пока не определился. Он хотел изобразить своего героя злодеем поневоле, который понес наказание и раскаялся. Герман Бэнкс мечтал, чтобы читатели сопереживали главному действующему лицу и, возможно, в глубине души спрашивали себя, хватило бы у них духу на такой шаг. В общем, Эдвин должен быть человеком, а не чудовищем, хотя и совершившим страшное преступление. Изложив все это на бумаге, Герман наконец ощутил, что дело сдвинулось с мертвой точки. К полуночи он написал все, что знал и – что более важно – чего до сих пор не знал, отложил ручку и выключил лампу, впервые со дня приезда испытывая удовлетворение.

Герман забрался в постель рядом с Эмбер, совершенно забыв об их размолвке, обнял ее сзади и крепко прижался, чтобы она почувствовала, как он хочет ее. Эмбер, потревоженная, зашевелилась, повернулась и спросила сонным голосом:

– Который час?

– Двенадцать. – Он стаскивал с нее футболку – она спала в белье, несмотря на электроодеяло и работающий обогреватель.

– Ты позвонил матери?

Он целовал ее в шею, возясь с трусиками.

– Нет, – промычал он.

– А сестре?

Он не ответил.

– Герман?

На миг остановившись, он пробормотал:

– Нет. Какая разница? – И продолжал раздевать ее.

– Герман! – Она отстранилась и натянула трусики, которые он успел стянуть до колен.

Он со стоном разочарования повернулся на спину:

– Я потом им позвоню, хорошо?

– Ничего хорошего. Ты каждый день находишь отговорки, а сегодня, между прочим, были готовы результаты исследований. Сегодня важный день. Я обещала, что ты позвонишь.

Герман снова застонал, откинул одеяло и пошлепал вниз к телефону, потому что включать свой айфон ему не хотелось еще больше. Трубку взяла его сестра Аннабел, хозяйка дома, хранительница семейного очага, надежда и опора всего семейства Бэнксов. Она рыдала. Герман вздохнул и сел на диван.

– Ну, что она сказала? – Эмбер сидела в кровати. Пока его не было, она расчесала волосы и смазала лицо увлажняющим кремом – он уловил запах. В ванной горел свет.

Герман забрался в кровать и лег на взбитую женой подушку:

– Врачи говорят, они сделали все, что могли. Его готовят к выписке, отправляют домой.

Глаза Эмбер наполнились слезами.

– Ах, Герман! Какой ужас!

Он молчал.

– Сколько ему осталось?

Он пожал плечами:

– Несколько недель – в лучшем случае.

– А твоя мать? – Эмбер вытерла глаза. – Как она?

– Я с ней не разговаривал. Аннабел вне себя от горя, остальные тоже. До Хэнка не могут дозвониться. Все как обычно.

– А он знает?

– Хэнк?

– Отец.

– Наверное.

Она была так красива, и Герман так хотел ее. Хотел, чтобы все было как раньше. Он взял ее за руку. Но она лишь сочувственно сжала его ладонь, сразу отпустила и встала с кровати: