– А мне казалось, что он очень милый. Женственный, даже слегка соблазнительный. Будоражит воображение и не дает уснуть за рулем.

– Я не против, но если должна играть твою фиктивную жену, то предлагаю сменить его на что-то более нейтральное.

– И что ты считаешь подходящим?

– Что-нибудь без лишней нежности. Кстати, ты так и не сказал – куда мы едем?

– Пока ты спала, я нашел здесь неподалеку шикарное озеро. Заночуем в гостинице на берегу. Завтра займемся подготовкой легенды.

Он заметил, как Катя вздрогнула и прикусила губу.

– Два номера нам не снять, мы женаты год и у нас сегодня юбилей. Поэтому я забронировал двухкомнатный люкс и праздничный ужин в номер. Не забудь изображать неземную любовь при заселении.

– Зачем? Мы же еще не прибыли туда, где это потребуется.

– Театр начинается с вешалки. Наше представление – уже сейчас. А если мой работодатель решит проверить, действительно ли ты моя жена?

– Наймет детектива, чтобы проследить наш маршрут? Ты в своем уме? И вообще, работа, на которую берут только женатых, звучит абсурдно.

– Ого! Какой спич! Откуда такая эмоциональность?

– Не знаю.

– Не дает мне покоя эта перемена в тебе. Тебя точно никто не попросил с утра броситься мне под колеса?

– У нас ничего не получится, Макар-Дима! Мы еще не доехали, а ты уже не доверяешь. Миллион тебе там платят? Такая работа, что ради нее можно жениться на первой встречной и даже документы оформить? И еще подозревать, что меня подослали задержать тебя в пути? В этом тебя ничего не смущает?

– Я не стеснительный и меня редко что смущает. Но ты правда быстро пришла в себя, стоило покинуть свою заброшенную деревню.

– Хочешь отказаться от всего?

– Нет. И вообще, это ты разговор затеяла. А вот и наша гостиница.

Катя посмотрела в окно. На берегу озера гасли последние лучи солнца, растворяясь в вечерней дымке. Пятиэтажное здание приветливо светилось фонарями. Горшки с цветущей лавандой украшали вход, террасу и дорожку к озеру.

– Как красиво! Я действительно люблю цветы. По крайней мере такие.

Катя проворно вышла из машины, потянулась, присела на террасе у большого кашпо с лавандой и вдохнула аромат:

– Обожаю запах лаванды!

– Видишь, сколько мы уже знаем о тебе. Кофе, лаванда, Красная площадь… вряд ли ты это все в своей деревне могла увидеть.

– В той деревне я вообще ничего не могла увидеть. Я должна была жить где-то в другом месте. Может даже таком же красивом, как это. А может это был огромный город, с сотням горящих фонарей и горшками с лавандой.

– Давай заселимся сперва, а потом уточним про ужин. – Макар закинул рюкзак на плечо и взял на руки кота.

– Пусти Фараона размять лапки.

– Фараона? … Точно. А может оставим как было?

– Однозначно, нет.

– Ладно.Пошли, мой Пухлый Фараон. Ты держись друг, очевидно, что нам с ней обоим будет непросто.

– Не прибедняйся и нечего себя жалеть.

– Даже не думал, – он приоткрыл дверь и пропустил Катю вперед. В холле гостиницы было пусто, вдоль стены стояло несколько больших кресел, стеллажи. Присмотревшись они заметили женщину с книгой за стойкой.

– Кать, возьми кота и посиди пока здесь, – он указал на кресло и поставил возле него свой рюкзак, передал ей Пухляка, который пока никак не реагировал на новое звучное имя. – Я схожу и разберусь с номером, раз уж моя жена забыла свой паспорт. Придется просить поверить мне на слово, что у нас юбилей.

Хрупкая фигура Кати почти утонула в большом сером кресле. Она вздохнула, погладила кота и словно стараясь его поддержать шепнула:

– Видишь, Фараон, все ж хорошо. У тебя теперь имя красивое. У меня скоро тоже будет. Пусть вымышленное по сути, но все же будет. У каждого должно быть нормальное имя. Согласен со мной? Кот заурчал от ее поглаживаний и Катя продолжила: – Нравится? Все любят, когда с ними ласково. Вон даже дама с книгой растаяла. Видишь, как твой хозяин ее обаял. Как считаешь, он нормальный? Понятно, что у нас с тобой критерии разные. Тебя кормит – считай и хорошо, жизнь удалась. А мне что делать? У меня два варианта теперь: или в полицию или рискнуть на брак с ним. Урчание Фараона укачивало в тишине холла, поэтому, когда Макар-Дима вдруг хлопнул себя по лбу и вскрикнул, даже кот повернул голову: