Лупцов слушал его с возрастающим ужасом и не мог понять, шутит чернявый или говорит серьезно. Затем тихо, с каким-то злобным присвистом, Лупцов спросил:

– А на чем же я поеду?

Устраиваясь под кроватью, Люцифер кивнул в сторону стула и спокойно ответил:

– Возьми мою машину.

– Ясно, – едва не плача от разочарования и обиды, проговорил Лупцов. Ему вдруг открылся истинный смысл того, что происходит, и он вспомнил всю свою жизнь, которую прожил до катастрофы. Вся она пронеслась в его сознании за какое-то мгновение, и Лупцов одними губами проговорил: – Я Глупцов. Работаю на заводе «Клейтук», живу в Скотопрогонном переулке. Господи, за что мне все это? Мне одному. Не хочу! – После этого он тяжело поднялся с постели и, не спуская с чернявого глаз, подошел к двери.

– Куда, идиот?! – заорал чернявый. – Ложись, та сторона простреливается.

– Да, да, – ответил Лупцов и вдруг изо всех сил принялся молотить ногами и руками в дверь. – Откройте! – кричал он. – Сейчас же откройте! – При этом он смотрел под кровать на Люцифера, а тот скалил гнилые осколки зубов и, прищурив один глаз, рассматривал в подзорную трубу ноги соседа по палате.

Дверь наконец открылась, и Лупцов чуть не вывалился наружу. Его подхватил санитар, впихнул обратно и матернувшись рявкнул:

– Чего тебе?

– Я не хочу лежать с ним в одной палате. Он сумасшедший, – выпалил Лупцов.

– Ты на себя посмотри, – рассмеялся санитар. – Ладно, будешь шуметь, получишь сульфы. Очнулся, засранец. – Дверь захлопнулась, и чернявый, оторвавшись от подзорной трубы, насмешливо спросил:

– Ну что, дурак, решился?

– На что? – чувствуя себя совершенно разбитым и опустошенным, проговорил Лупцов.

– Да, собственно, на все, – просто ответил Люцифер. – Соглашайся, иначе останешься на всю жизнь Глупцовым… и в этом сумасшедшем доме. А я тебя выведу.

– Куда? – спросил Лупцов.

– Туда. В тот мир, куда ты сбежал со Скотопрогонного переулка.

– В этот бред? В сумасшествие?

– Да, – ответил чернявый и легкомысленно заявил: – Зато там красиво, не воняет дерьмом, как на твоем заводе.

– Может, там и красиво, но тот мир погибает, – сказал Лупцов.

– Ошибаешься. Он только-только рождается. Ну что, согласен?

Лупцов закрыл ладонями лицо, тяжело вздохнул и прошептал:

– Да.

– Хорошо, – сразу оживился Люцифер. – Патроны по дороге купим. – Он резво вынырнул из-под кровати и сел на стул.

Тяжелое нефритовое небо, темное на востоке и сильно разбеленное на западе, было совершенно пустым и безоблачным. В прозрачном, цвета прудовой воды, воздухе не было видно ни птицы, ни насекомого. Густые заросли плесени давно съели все неровности созданного человеком ландшафта, и местность напоминала холмистую степь с сочной луговой растительностью.

Автомобиль Люцифера по самые окна утопал в серебристо-голубом ворсе гигантского фантастического ковра. Это был роскошный автомобиль, с удобными кожаными сиденьями, открытым верхом и сдвоенным крупнокалиберным пулеметом, стволы которого торчали над бампером.

– Иди садись за руль, – распорядился Люцифер, и Лупцов, не заставляя себя ждать, перепрыгнул через дверцу и упал прямо в объятия мягкого, как подушка, сиденья. – Ну что, прорвемся? – весело спросил чернявый, не спеша пробираясь назад к пулемету.

– Не бойся, Люцик, прорвемся, – сжав зубы, ответил Лупцов. Он бросил прощальный взгляд на мрачную железобетонную коробку монастыря и тихо добавил: – Ну, с Богом!

Лупцов включил зажигание, завел мотор, и, взревев, автомобиль рванулся вперед к заросшим плесенью, железным воротам. Не сбавляя скорости, Лупцов обернулся. На заднем сиденье важно восседал огромный черный дог. Он преданно смотрел хозяину в глаза и на кивок Лупцова ответил громогласным лаем.