– Сделайте заказ на тысячу, взамен получите миллион, – усмехнулся Кулаков, вертевший в руках оставленную на кушетке «Розу мира». Его так и подмывало швырнуть «Розой» в гостя и узнать, удержится ли тот на балюстраде.

– Нет, у нас все парадоксально: вначале выигрыш, оплата – потом, – спрыгнув на галерею, сказал Филипп Красивый и искоса поглядел на Кулакова. – Дар напрасный, дар случайный – отвечать не на слова, а на мысли собеседника. Признаю: дурная и дурацкая привычка. И отнюдь не свидетельство ума. Другие ведь тоже угадывают мысли, но имеют достаточно такта и доброй воли, чтобы отвечать только на слова. Очень прошу: не бросай в меня чернильницей, стаканом с чаем или книгой. Хватит цитат, Кулаков. Впрочем, всякий человек, проживая свою жизнь, цитирует Божий промысел. А зачастую и Творец вынужден вписывать свой промысел в сценарии, создаваемые пророками, то есть людьми. Когда нет слепой веры, удовольствуются и полуслепой. Если Земля – свечечка, теплящаяся Солнышком, то Вседержитель стоит перед соблазном задуть огонек, для того хотя бы, чтобы снять нагар. Но обратимся к нашим баранам, Владимир: нам нужно составить договорчик. И согласно Хартии, договор должен быть заключен по законам той местности, где оное харизматичное лицо, ну, или харя, находится. Да, да, Кулаков, таково условие: придется соблюдать некоторые законы, не все, нет, далеко не все, но очень и очень многие. Бюрократия – она и в… Африке бюрократия, кажется, так у вас говорят? Одним словом, надо идти к нотариусу. Ну так как, Владимир, по рукам? Ну, то есть, черт, по рукам мы ударим у нотариуса. Согласен ты на мое предложение, вот что я хотел спросить?!

Кулаков нерешительно взглянул на улицу сквозь окна-мониторы, за каждым из которых ночь постаралась выключить изображение. Впрочем, уличные фонари сводили ее работу на нет. И в фойе Зимнего театра под многочисленными непогашенными светильниками было как-то не по-обычному тоскливо и голо, особенно если вспомнить недавнюю человеческую толчею.

– Все офисы закрыты. Надо обождать до завтра, – осторожно отвечал Кулаков, тем самым выражая свое согласие на беспрецедентное предложение гостя.

– Да что ж мы, не понимаем, что ли… Завтра… Конечно, завтра… И согласны обождать. Нам не привыкать стать, – внезапно гость стал говорить о себе во множественном числе. Он потирал руки и даже, не удержавшись от соблазна, изобразил какое-то антраша ногами, что при армейских ботинках смотрелось дико.

– А книгу вы… украли? – вспомнив вдруг о «Розе мира», спросил Кулаков: книга куда-то канула.

– Зачем же… украли. Это даже и обидно-с… Да-с. Не украл, а позаимствовал и вернул… Вроде как из библиотеки взял. И ваш оператор ничего даже не заметил. Впрочем, он бы только рад был! Они такие пропагандисты, эти неофиты…

– И мое оружие верните тоже, – угрюмо проронил Кулаков.

– Да, конечно, – засуетился фокусник, отыскивая «ТТ» в очень уж глубоком кармане шортов: рука в поисках оружия исчезла по локоть, а карман стал покрываться буграми. – Думаю, в ближайшее время ты им не воспользуешься… таким образом. Но, разумеется, я сторонник того, чтобы мужчина был вооружен! – с этими словами старьевщик подал Кулакову выуженный пистолет.

– Да, а вы где ж остановились, я не спросил, не в «Жемчужине» ли? – по примеру гостя засовывая пистолет в карман брюк, поинтересовался Кулаков: вооружившись, он почувствовал себя намного увереннее.

Филипп Красивый, скорчив рожу, покачал головой:

– Скорее, в раковине от жемчужины. Беда моя в том, что документов местных не имею: ни паспорта, ни иного удостоверения личности, даже водительских прав нет. – И с надеждой поглядел на Кулакова: – В курортном городе, я знаю, многие сдают жилье…