– Можно Олег. Очень рад, Диана. Добро пожаловать. Правда, я не в лучшей форме. Знаете, если бы не ваша подруга…

– Это правда, что вы ясновидящий? – спросила Диана, разглядывая Монаха. Тот втянул живот; смотрел на Диану, все еще приобнимая Марину – поверх ее плеча.

– Скорее, экстрасенс, – поспешил Добродеев. – Сумасшедшая интуиция. Сайт видели?

– Леша преувеличивает мои скромные возможности, – сказал Монах. – Газетчики – известные… э-э-э… – он запнулся, – такие пули отольют, что только держись. Такие, право… фантазеры. – Последнее слово прозвучало как ругательство. – Прошу в гостиную, девушки!

Он пропустил девушек вперед и бодро заскакал следом. Добродеев убежал на кухню.

Марина крикнула ему вслед:

– Женская рука нужна?

– Очень нужна! – закричал Добродеев из кухни. – Всегда нужна!

– Бегу! – Марина побежала из гостиной. Монах и Диана остались одни.

– Прошу вас! – Монах повел рукой в сторону дивана и тут же покачнулся, потеряв равновесие. Диана вскрикнула, бросаясь к нему, ухватила за плечо. Монах оперся спиной о стену, с трудом удерживаясь на ногах. Пробормотал: – Диана, вы меня спасли! Вам бы лучше отойти… на всякий случай.

– Я сильная, не бойтесь! Вам нужно прилечь, Олег. Держитесь за меня.

Они доковыляли до дивана, и Монах с облегчением опустился между подушек, откинулся на спинку, закрыл глаза. Он слегка переигрывал, делая вид, что смертельно болен, причем и сам не понимал, зачем. Возможно, ему хотелось понравиться Диане, возможно, он чувствовал ее неуверенность и напряжение, и ему хотелось ее переключить.

Оправдывая свое реноме экстрасенса, Монах чувствовал, что их визит не просто визит вежливости – и сайт они читали, и присматривается Диана к нему, и Марина убежала, оставив их наедине. Короче, как любит говорить друг детства Жорик Шумейко, какого рожна им надо?

– Это хорошо, что его задержали, многих никогда не могут найти, – вдруг сказала Диана.

Монах не сразу сообразил, что она имеет в виду сбившего его водителя.

– Это счастье, что вы живы. – Она смотрела на него немигающими серыми глазами, очень серьезно, сочувствуя. Ее бледное лицо было сосредоточено, брови нахмурены; Диана смотрела на него и в то же время словно прислушивалась к чему-то или кому-то, к голосам, которые были слышны только ей.

– Что у вас случилось, Диана? – спросил Монах и похлопал около себя ладошкой: садись, мол, в ногах правды нет.

Диана опустилась на диван рядом с Монахом.

– Марина говорит, вы волхв. Это правда?

– Как вам сказать… – Монах сделал вид, что смутился. – Леша очень высокого мнения о моих скромных способностях.

– Так вы не волхв? – Она смотрела на него в упор, и он подумал, что глаза у нее странного фиолетового цвета… аметистовые. И в то же время серые.

– Волхв, только это между нами.

Он добился того, что она улыбнулась. Но глаза оставались настороженными, и он повторил:

– Так что же у вас стряслось?

Он хотел добавить, кто умер, но удержался, подумав, что шутка может оказаться пророческой. Тем более она в черном… траур? Или просто любимый цвет? Вообще, странноватая девушка… взгляд напряженный, реакция замедленная, отсутствует готовность рассмеяться шутке… взять Марину! Подруги, а такие разные. Пришла в гости к незнакомому человеку… она не из тех, кто с готовностью ходит в гости к незнакомым людям… мужчинам. Он попытался представить, чем она занимается… Учительница? Воспитатель в детском саду? Дрессировщица мелких животных? Ящериц? Почему ящериц, интересно? Немигающий взгляд и скупость в движениях. Она словно застывает, в упор разглядывая собеседника. Врач? Сиделка? Спокойная, немногословная, внимательная. Манера рассматривать… долго смотреть, запоминая мельчайшую деталь, всякий мелкий штрих, переносить на бумагу, часто повторяя рисунок… орнамент? Декорум? Терпение, сосредоточенность… Вышивальщица? Дизайнер… одежда или украшения? Рисовальщица? Иллюстратор? Горячо!