Зачем они это делают? Столько лет!

У Лильки какие-то свои резоны, а Саша почему-то подыгрывает. А может, все проще? Может, Александра боится потерять и ее, Лильку, единственную, еще восемь месяцев назад единственную, поэтому и подыгрывает?

Может.

«Круговые» мысли-рассуждения всегда сопровождали ее после встреч с Лилькой, хорошо хоть редко видятся, а то бы Санька по укоренившейся привычке полезла докапываться до истины. И докопалась бы, не сомневайтесь!

– Спать хочу! – сказала громко Александра себе, а может, машину оповестила.

И включила приемник, прибавив ходу.

Положенное время для шалопутно-козьих круговых мыслей было исчерпано, надо подумать, что там завтра у нее.

Александра прекрасно понимала: это иллюзия, будто она освободила пару дней для отдыха. Дела никогда не заканчиваются, если это твоя фирма – выстроенная и выстраданная тобою с нуля. Самой. Без помощи и поддержки. Назло врагам непонятно в чьем лице.

Просто назло! Себе самой, обстоятельствам, жизни.

Вопреки, назло и чтобы не сдаться!

«Кажется, я на самом деле осатанело устала, раз черт-те что в голову лезет, да еще папа… Так, дорогая, давай-ка ты подумай, что завтра с поставщиками!»

И мысли вырулили на привычное, рутинное русло, даже успокаивая своей обыденностью переживаний. Работа, и все!

За рулем всегда замечательно думается, особенно на совершенно пустой – ни одной машины – загородной, темной дороге.

В зеркале заднего вида, ударив по глазам, отразился свет дальних фар едущей машины.

– Размечталась! – проворчала Сашка, щурясь от неожиданности. – Пустая дорога. Когда это видано было: пустая дорога в ближайшем Подмосковье? – Она подала машину правее, мало ли какие придурки ночью по дорогам каскадируют!

Здоровенный джип, сверкнув в отсветах фар лоснистым черным боком, обогнал Сашкину машину и вдруг неожиданно резко свернул вправо, перегородив ей дорогу. Санька вдавила педаль до упора в пол. Завизжали препротивно тормоза, машина дернулась, словно подпрыгнула, останавливаясь, Сашка пребольно ударилась об руль и выматерилась. Она научилась материться давно, специально училась – честное слово! – и делала это иногда с удовольствием, правда, в основном про себя. Но сейчас высказалась громко, отчаянно и как-то забористо. От неожиданности.

Испугаться она не успела – среагировать успела, а вот испугаться – нет.

Пугаться она начала, когда, подняв голову, посмотрела вперед через лобовое стекло и увидела, как из подрезавшего ее джипа живенько так выбираются два молодых мужика.

– О господи! – прошептала Сашка, отчетливо понимая, что попала со всего разгону ночью, на пустой пригородной дороге, во что-то ужасное.

Она схватила с торпеды сотовый, почему-то совершенно не соображая, что с ним надо делать, напрочь позабыв его истинное предназначение, и, не отводя взгляда от приближающихся к машине парней, крутила в руках трубку, пытаясь сообразить, чем эта штука может помочь.

Дверца с ее стороны резко распахнулась, и Александра увидела прямо перед собой, в нескольких сантиметрах от лица, небольшое круглое отверстие – дырочку, от которой куда-то уходила черная бесконечность.

И тут она поняла, что – это – такое!!!

Мозг и тело заклинило одновременно страхом. Огромным, холодным, тупым, как айсберг, словно кто-то мгновенно заморозил ее жидким азотом! Сердце съежилось в маленький шарик от пинг-понга и закатилось, спрятавшись куда-то за желудок, продолжая там громыхать – быстро-быстро, делая больно внутренностям своим льдистым боком.

Она перестала слышать, понимать, соображать хоть что-то и ничего не видела, кроме этой черной бесконечной дыры пистолетного дула.