– Я не знаю, – промямлила я. – Спросите это лучше у нее самой.

Я собралась было положить трубку, но Ребекка заговорила снова:

– Вообще-то, я уже спрашивала. И она посоветовала мне спросить вашу бабушку по материнской линии, Сару Маниго Приоло. Но из архивных данных явствует, что она умерла в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Это правда?

Я молчала, не зная, что ей ответить, и наконец решила сказать правду:

– Да, это правда. Моя бабушка умерла, когда мне было семь лет.

– Тогда почему ваша мама предложила мне…

– До свидания, мисс Эджертон. Извините, но я ничем не могу вам помочь.

Я положила трубку, но еще долго не выпускала ее из руки, размышляя о том, почему после стольких лет моя мать решила вернуться и почему она приплела к этому мою бабушку.

Несмотря на продуктивную встречу с моими новыми клиентами и два встречных предложения по домам к югу от Брод-стрит и на острове Даниэль, соответственно я возвращалась домой явно не в духе. Но стоило мне заехать в старинный каретный сарай за моим домом на Трэдд-стрит, теперь превращенный в гараж, как меня охватило безмятежное спокойствие.

Хотя я ни за что не признавалась бы в этом, но грандиозная работа по восстановлению старого дома подарила мне великое чувство гордости и самоуважения. Поскольку я достигла этой стадии в известной мере случайно и лишь благодаря упорству моих друзей, поставивших перед собой цель сохранить этот памятник истории, я не торопилась признаться им, что мне нравится этот особняк и что я чувствую себя в нем как дома. И что я с нетерпением жду следующего проекта.

Увидев рядом с бордюром ярко-зеленый «Фольксваген»-«жук» Софи, я невольно улыбнулась. Преподаватель чарльстонского колледжа, читающая курс исторической реставрации, Софи Уоллен была не только моей лучшей подругой, но и моей правой рукой в реставрационных работах, что полным ходом шли в моем доме. Улыбка слегка померкла, когда я поняла: Софи была не только моей правой рукой, но и моей совестью. Она бы точно выведала у меня – если Джек уже не сказал ей – подробности моего разговора с матерью этим утром, а потом выговорила бы мне за то, что я не предложила матери пожить у меня, пока я буду заниматься покупкой дома на Легар-стрит.

Вздохнув, я прошла через садовые ворота и по ступенькам поднялась к входной двери чарльстонского особняка. Из полукруглого окна над дверью на пол веранды лился маслянистый свет, отчего казалось, что кто-то расстелил перед ней теплый коврик. Я даже не успела достать из сумочки ключ, когда дверь распахнулась и на пороге возникла Софи. Ее пересыпанные чешуйками высохших белил непокорные волосы, казалось, кружили вокруг ее головы, словно рой диких пчел.

– Ты дома. Как раз вовремя!

Она распахнула дверь шире, и Генерал Ли с веселым лаем устремился ко мне. Бросив портфель и сумочку, я подхватила его на руки, не желая признавать, что этот маленький меховой комок нравился мне все больше и больше – так же как и дом. Что ни говори, а приятно жить под одной крышей с мужчиной, который всегда рад тебя видеть, никогда не спорит, оставляет сиденье унитаза опущенным и может по ночам согреть тебя в постели.

В свои без малого сорок лет я уже почти смирилась с одинокой жизнью и воспринимала присутствие в ней собаки как вполне приемлемый компромисс.

Софи чихнула.

– Извини, чтобы избежать аллергической реакции, я держала его в другой комнате. Впрочем, все не так плохо.

И словно для большей убедительности чихнула еще раз.

– Давай я отнесу его на кухню к миссис Хулихан. Она всегда припасает для него суповую косточку.