Но, как ни крути, сложнее всего найти работу, которая удовлетворяла бы тебя не только материально, и даже не столько материально, сколько подходила бы под твой биологический психотип. «Жаворонки» и «совы» – эти определения оскомину на зубах набили, так часто люди манкируют ими. Раньше любителей поколобродить ночью, а назавтра поспать до полудня называли неорганизованными, безответственными и ненадежными. Теперь же отношение к выбору времени для сна и бодрствования кардинально изменилось. Толерантность и политкорректность доплелась и сюда. Долой обидные клише! Отныне слова «безответственный» и «ненадежный» раз и навсегда сменил термин «сова».

Откуда они берутся? Да просто у матушки-природы шуток немерено, вот она и развлекается. Рядом с нормой запускает что-то, что отклоняется от таковой. Так, в качестве эксперимента, на пробу, раз запустила, второй, посмотрела, что из этого вышло, да и забыла. А человек – существо восприимчивое. Друг на друга глядя, привычки перенимают. Сперва с трудом, затем с большим энтузиазмом. Время бодрствования всем продлить хочется, вот и кажется, что чем позже лег, тем больше успел. А там, глядишь, понравилось. И вот уже десятки людей бодрствуют до четырех утра, а потом до вечера глаза продрать не могут. И уже не важно, что до двадцати-то лет эта самая «сова» вела себя совершенно «по-жаворонковски». И спать ложилась до полуночи, и вставала в семь. Врожденное, приобретенное – какая разница. Есть определение, значит, все в порядке.

Но что делать тем, кто ни после полуночи, ни до обеда работать не в состоянии? Если человек ложится рано, так как глаза слипаются уже в восемь вечера, а встать раньше полудня все равно не может? Что делать таким индивидам? Неужели за них некому заступиться, и их удел влачить нищенское существование, так как дольше месяца ни на одной работе они не удерживаются? Где же тогда пресловутое равноправие и толерантность? Где политкорректность и глобальное понимание проблем меньшинств? Не сексуальных меньшинств, боже упаси, хотя и в этом вопросе людей с малым запасом жизненной энергии обскакали во всех цивилизованных странах. Разве неверно было бы таких отнести к разряду меньшинств и взять под опеку, как вымирающий вид?

Душевные терзания относительно психотипов испытывал молодой человек приятной наружности, не особо крепкого телосложения, но вполне жизнерадостного склада характера, Станислав Марченко, в половине первого спешивший к зданию Главного управления МВД на Петровке. А испытывал он их по той простой причине, что ждал выволочки от начальства.

Вот начальник его, полковник Лев Иванович Гуров, тот подобных проблем не испытывал. Казалось, ему вообще сон без надобности. Бросил он это неблагодарное дело. Перестал тратить время на сон, и весь разговор. Ему хоть в пять утра лечь, хоть в те же пять утра к работе приступить, одинаково легко. Вечно бодр, подтянут и готов к труду. Мозг работает, как отлаженные часы. Нет, как вечный двигатель, причем не в переносном смысле.

Стасик, как фамильярно называли его новые коллеги, в подчинение к Гурову был переведен всего три дня назад. Напарник Гурова, полковник Стас Крячко, уехал в далекую Абхазию, получив право на очередной отпуск, а его, Марченко, временно перебросили в убойный отдел «для заполнения пустот». Проще сказать, выдали полковнику Гурову на откуп. Совпадение имени прежнего и нового помощника не пошло на пользу Марченко. Называть лейтенантика двадцати пяти лет от роду полным именем Станислав – слишком много чести. Именовать, как прежнего помощника, Стасом – запутаться можно. А вот Стасик вполне подойдет, на том и порешили.