Люди издалека могли быть и скорбящими. Но к этому пункту Егор относил людей, которые не заливались слезами. Такими считались родственники или близкие друзья, прибывшие из других городов или даже стран, чтобы попрощаться с умершим. Разумеется, они тоже горевали. Но, как правило, находились в адекватном состоянии. Они могли говорить. Чаще рассказывали, откуда приехали, что их связывало с умершим, какие-нибудь житейские истории. К слову, с ними было ехать проще.

Люди, которые осознали. Сюда Егор относил тех, кто ехал со спокойной улыбкой. С размеренными словами. С теплом души. Эти люди оставили скорбь где-то в прошлом. Они грелись воспоминаниями об умершем. Их можно было спрашивать. И они отвечали. Отвечали уютно, тихо и без лишней суеты. Такие люди излучали умиротворение одним лишь своим видом. После них Егор видел жизнь намного светлее, а в голову приходили добрые мысли. Мир приобретал иные оттенки. Ненадолго. До следующего серого клиента. Но никак нельзя отрицать, что такие просветы все же случались.

Теперь Егор с интересом посматривал боковым зрением на свою клиентку. Ему жутко хотелось определить, к какой из трех категорий она относится.

Девушка с черным каре по шею и густой челкой сидела в кресле, будто в кредит. Все ее тело ежилось от холода промозглого апреля. Красные, Егор готов был утверждать, что еще и холодные, ладони были сложены между бедер. С волос стекали бывшие капли дождя. Девушка морщилась, когда они проскальзывали на голую кожу ее шеи. Очевидно, печка в машине пока не спасала. И девушка продолжала мерзнуть. Тем не менее Егор не видел на ее лице слез. Не видел улыбки или потерянного взгляда, так что пока ее категория оставалась для него загадкой.

Егор, по-прежнему смотря на дорогу и держа одну руку на руле, слегка повернулся корпусом назад и захватил с заднего сиденья плед. Это не совсем плед для клиентов такси. Это любимый плед его дочери. Но сегодня он потребовался и для работы. Кареглазый таксист осторожно положил сложенный плед на колени девушки.

– Накройтесь. Холодно, – сказал он.

Девушка удивленно посмотрела на таксиста, вытаращив свои серые глаза с пушистыми ресницами и удивительно стойкой черной подводкой. Егор принципиально смотрел на дорогу, улавливая боковым зрением справа появившийся интерес к его персоне. Она непозволительно долго разглядывала парня, задержавшись немного подольше на его пухлых розоватых губах и бронзового цвета руках, впившихся в руль. Егор оставался сдержанным и невозмутимым.

– Спасибо, – наконец протянула девушка и коснулась пледа.

Развернув полотно, она увидела маленьких динозавриков, гуляющих по желтому песчаному фону. Диплодоки поедали листья с высоких деревьев. Трицератопсики, играя, купались в реке, а стегозавры с красными пластинами на спинах уютно грелись на воображаемом солнышке. Девушка улыбнулась, разглядывая картинки детского пледа.

– Не похоже, что он ваш. – Не скрывая свою улыбку, девушка уставилась на водителя.

– Почему же? Мне нравятся динозавры. Я бывший поклонник Тирекса, кстати. Но вы правы: плед не мой, он принадлежит маленькой шестилетней девочке, – с такой же улыбкой ответил Егор.

Девушке понравился ответ, она еще немного полюбовалась пледом и накинула его на себя, предварительно расстегнув молнию на куртке. А Егор в это время исключил ее из категории скорбящих людей. Оставалось выяснить, из какого города его клиентка. Живет здесь или приехала специально к мероприятию? Но напрямую никак нельзя. Егору следовало быть тактичным и вежливым. Так он всячески перебирал в голове, как продолжить разговор.