Такую вот картину быстрыми, жирными мазками создало мое взбудораженное воображение. А на мониторе высвечивалась реальная картинка – гранитный памятник с ангелом, гравированное изображение красивой девушки с нежной улыбкой и надпись: «Тихомирова Елена Романовна. 1983–2003 гг.». Фотографию с памятника выдала мне программа идентификации по внешности – в ответ на изображение Риты. Сходство практически стопроцентное. А история фотографии с памятника отражена в газетной заметке о происшествии на кладбище.

Это случилось в конце прошлого лета на одном из подмосковных кладбищ. Сначала сторож и его собутыльник увидели Тихомирову, а затем – ее разрытую могилу. Больше покойница на кладбище не возвращалась.

– Все там будем, – тихо сказала Рита.

И мягко коснулась меня рукой. Я дернулся, повернулся к ней, чувствуя, как отнимается плечо, которого коснулась ее рука. Я даже не заметил, как Рита подошла, настолько сильным было мое потрясение. А может, она появилась из ничего, телепортировалась, как это свойственно привидениям и прочим потусторонним явлениям.

– Это же не ты? – спросил я, кивком показывая на фотографию.

– Хочешь, чтобы я тебя успокоила? – усмехнулась она.

– Но ты же живая.

Я поднялся с кресла, повел рукой, хотел прикоснуться к Рите, но не хватило решимости. Я замер как обесточенный башенный кран.

– Ну и что ты остановился? – Рита смотрела на меня, не мигая.

Она взяла меня за руку, я дернулся, как тот самый кран, в электромотор которого попала шаровая молния. Но предохранители не сгорели, я остался в сознании.

– Теплая рука? – спросила она.

Я кивнул. И рука у Риты теплая, и сырым тленом от нее не пахло.

– Во мне все живое.

Она прильнула ко мне, плотно прижалась, и я снова испытал на себе пробивающую мощь ее ударной волны. Жаркая пульсация ее тела передалась мне, две страстные энергии слились в одну, голова перестала соображать, мыслительный процесс переместился куда-то вниз, но Рита вдруг отстранилась. И посмотрела на меня с иронией умудренного вечностью человека.

– Это твоя сестра! – Я кивнул на монитор, который никак не хотел гаснуть.

– Во мне все живое, – повторила Рита. Взгляд ее затуманился, затвердел. – Только душа мертвая.

– Сестра-близнец. – Я не хотел ей верить.

Рита повела бровью, предлагая мне опровергнуть самого себя. Я качнул головой, отказываясь уходить во тьму, но мысли сами бежали туда. Близнецы рождаются в один день, сестре Тихомировой было бы сейчас тридцать шесть, но Рита выглядела очень молодо, максимум на двадцать – столько лет было Лене Тихомировой, когда она погибла, утонула в реке.

Рита кивнула, гипнотически глядя на меня, она как будто соглашалась с моим опровержением. Холодный сумрак вливался в мою душу, я вдруг почувствовал себя воющим на луну волком.

– Элли тоже выглядит молодо, – сказал я.

Рита качнула головой. Одно дело выглядеть и совсем другое – быть молодой. Элли уже тронута увяданием, а Рита свежа, как утренний цветок на мокром от росы стебле. Даже смерть не властна над ней.

– Ты меня дурачишь, – сказал я, отмахиваясь от самого себя.

– Ты сам хотел узнать правду. – Рита вздохнула, как будто волновалась, но голос ее звучал ровно, без малейшего дрожания.

– Сначала ты была котенком…

– Котенка ты придумал сам, а это все – правда. – Рита повела рукой в сторону монитора.

– Лучше бы ты оставалась котенком.

Рита восприняла мои слова всерьез. Линия ее губ стала жестче, глаза увлажнились от подступающих слез.

– Меня утопили, как котенка, – сказала она.

– Утонула в реке, – поправил я.

Елена Тихомирова утонула, но где – в реке, в озере, в море – я не знал: не успел прочесть, а может, в заметке и не было таких подробностей. Но утонула и утопили – это несколько разные вещи, и мне захотелось поймать Риту на несоответствии, уличить в обмане. Рита разыграла меня, сейчас она признается в этом, и мы вместе посмеемся над ее удачной шуткой.