Мелькнула мысль нарисовать новое лицо Кузнецова-Арандаренко и анонимно отправить этот портрет по электронной почте куда следует, чтобы там знали, кого им теперь надо искать, но Александр не стал этого делать. Не из гуманных соображений, потому что, когда тебя водят за нос, о гуманизме лучше не вспоминать, а из сугубо рациональных. Вряд ли там поверят анонимному письму, там так вот, без доказательств, верить вообще не принято. К тому же Александр мог нарисовать конечный результат, тот, который получится лишь после того, как сойдет отек. А отек после ринопластики держится долго, до двух месяцев, а то и больше, особенно у курящих, и очень сильно меняет лицо. Нос, как далеко выступающая деталь, бросается в глаза в первую очередь. Поэтому нет смысла морочить голову занятым людям, если не знаешь точно, как выглядит нос пациента сейчас.

Если бы пациент, обратившийся к Александру в обычном порядке, случайно проболтался, что делает пластическую операцию для того, чтобы скрыться от полиции, то, скорее всего, Александр бы постарался тут же забыть об этих словах, словно их не было вообще. Врачебная тайна в некотором смысле не имеет границ и распространяется на все-все-все. Но при одном условии – если речь идет об отношениях врачей с пациентами. Если же это отношения между аферистами и человеком, невольно втянутом в их аферу, то о каком сохранении врачебной тайны в рамках профессиональной порядочности может идти речь? Угол падения равен углу отражения, это непреложный закон. И не только в оптике, но и во всех сферах человеческой жизни. Если начал строить отношения на обмане, то не стоит рассчитывать на сохранение профессиональной тайны тем, кого ты обманул.

Одному человеку Александр рассказал все как есть. Своему лучшему и единственному, наверное, другу Андрею. Рассказал, потому что хотелось посоветоваться… даже не столько посоветоваться, сколько обсудить сложившуюся ситуацию с умным человеком. Ну и должен же кто-то знать, зачем на самом деле Александр отправился в Питер. Не то чтобы Александр ожидал каких-либо дальнейших подвохов, но все-таки поездка выглядела если не рискованной, то, во всяком случае, какой-то неоднозначной, нестандартной. А вдруг к моменту приезда Александра в клинику нагрянет полиция и его арестуют? В таком случае друг-журналист с широкими связями может оказаться полезнее любого адвоката. Разговор предстоял приватный, на людях его вести не хотелось, поэтому Александр пригласил Андрея к себе домой.

Встреча с другом – это праздник, а к праздникам надо готовиться. Александр съездил на рынок, купил парной свинины, помариновал ее в лимонном соке с пряностями, которые брал по принципу «отовсюду по чуть-чуть», засунул в пакет и поставил в духовку. Идеальное, в сущности, блюдо – вкусное, сытное и готовится само собой, главное не прозевать сигнал таймера. Вот чем думали производители плиты, когда сделали сигнал таймера в виде еле слышного попискивания? Таймер должен быть звучным, не как трубы Иерихона, но близко к ним, чтобы его слышали из других помещений. Если стоять в ожидании сигнала возле плиты, то сигнал вообще не нужен. Это стиральная машина закончила цикл и ждет, пока из нее выгрузят белье, а мясо надо доставать вовремя, потому что в остывающей духовке оно может пересушиться. Ничего не поделать, приходилось запоминать время, периодически поглядывать на часы и вспоминать доцента Дробышева с кафедры урологии.

Дробышев был феноменально рассеянным человеком, странно, как он ухитрялся накладывать все положенные швы во время операций и не забывать инструменты в операционной ране. Впрочем, за инструментами и тампонами, употребляющимися во время операции, бдительно следят операционные сестры. По ходу операции отмечают в уме, что они дали докторам и что получили обратно, да вдобавок после операции пересчитывают все. Так вот, в кабинете у Дробышева на столе стоял механический будильник, выпущенный еще при социализме, предназначенный для напоминания о самых ответственных делах, таких, как операция или кафедральное собрание. Звонил он так громко, что с непривычки можно было испугаться. «Вещь! – уважительно отзывался о будильнике Дробышев. – Я его даже во время обхода слышу, через все отделение». Вот с чего надо брать пример производителям плит.