— Я не хотела идти. Я ждала тебя. Саша-а-а, — тяну его имя, млея от близости парня и прикрывая от наслаждения глаза. — Забери меня отсюда, прошу тебя. Хочу уйти.

— Кто тебя обидел, Яна? Кто тебя сюда притащил, крошка? — серые глаза опасно сверкают и смотрят цепко.

Раньше бы испугалась. Слишком злой. Полный какой-то первобытной ярости.

Сейчас же я плыву. И вновь чувствую прилив желания. Такого острого, что вся кровь в голову бьёт и становится жарко.

— Не хочу сейчас об этом, — всхлипом рвётся из груди. — Я уйти отсюда хочу. Мне так плохо. Так жарко. Так болит.

— Где? Где болит, Яна? — поднимается и нависает надо мной, огромными ручищами запирая в клетку. Надёжную. — Нога?

— Нет. Дай руку. Вот тут, — располагаю его руку в межножьи. — Тут болит.

— Чёрт. Крошка моя, что же ты творишь? Бог мой. Кроха, искушение моё. Я же… Кро-о-оха! — хрипит мне в лоб, не убирая рук с моего влажного нижнего белья.

Горячие пальцы несколько раз проводят по белью, заставляя вскрикнуть.

Целует мои брови и нос, переключается на веки. Спускается на влажные щёки и губами собирает слёзы.

— Я так сильно хочу тебя. До безумия сильно, Саш! Мне больно. Всё печёт. И грудь ноет. Что со мной? Что мне подсыпали? Я ведь не такая! Я совсем не такая! Я не понимаю, что со мной происходит… Саша… — хнычу жалобно.

— Я знаю, Яна. Знаю. Ты моя светлая стеснительная девочка… — его крупные пальцы осторожно проводят по щекам. — Поехали, крох. Отвезу тебя домой.

Парень подхватывает меня на руки и с лёгкостью сбегает по лестнице, второй раз выходит на улицу вместе со мной и двигается в сторону чёрной машины. Большого джипа, который так подходит его хозяину. Такому же огромному и мощному, как он.

Саша усаживает меня на переднее сиденье, пристёгивает, вновь прикасается губами ко лбу. Осторожно и ласково, будто даже трогать меня боится.

Я выдыхаю взволнованно и, подавшись внутреннему желанию, снова касаюсь пальчиками его щеки. Такая гладкая.

Я откидываю голову на мягкий подголовник и прикрываю глаза. Дышу запахом Саши, которым пропитан весь салон. Невероятно вкусный. Разве это законно пахнуть так? Настолько вкусно, что под кожей всё покалывает.

— Пить будешь? — протягивает мне бутылку с водой.

Я вновь замираю, потому что взгляд застывает на широких запястьях и венах.

— Как-то страшно теперь пить из рук друзей Никиты, — бормочу рассеянно.

— Он мне не друг, — Саша раздражённо поджимает губы.

Сил задавать вопросы нет. Я молча принимаю бутылку из рук парня и делаю несколько глотков, прочищая пересохшее горло.

— Ты такой красивый, — бормочу в полубреду, поворачивая трещащую голову в сторону Саши и скользя взглядом по его лицу. — Только хмурый такой. Злой всегда. Я думала, что раздражаю тебя. Боялась. Ты так всегда на меня смотрел.

— Как, Яна? — под его руками трещит руль.

Его пальцы сильно белеют.

— Будто укусить меня хочешь.

Саша тихо начинает смеяться, а я приоткрываю рот и чувствую, как мурашки крохотными лапками щекочут кожу. Его смех стирает все дурные воспоминания и теплом растекается в грудной клетке. Какой же он невероятный.

— Это недалеко от правды, крох, — бормочет едва слышно.

Я краснею и прикусываю губу.

— Саша, — вдруг опоминаюсь я, — домой мне нельзя. Дома папа. Он не должен меня видеть в таком виде. Сашенька, — я хватаю его за руку и сжимаю пальчиками, — отвези меня в отель, пожалуйста. Я переночую там.

Парень перехватывает ладошку, которую я собираюсь убрать, переплетает пальцы и поглаживает внешнюю сторону.

— Поедем ко мне, кроха. Я не буду тебя трогать. Не обижу тебя, обещаю. Никогда.