– Имя?

– Фредрик Клинтон. С ним я встречался четыре-пять раз.

– О’кей… еще?

– Ханс фон Роттингер. С ним я был знаком через свою мать.

– Через вашу мать?

– Да, она знала семью фон Роттингер. Ханс фон Роттингер был приятным человеком. Пока он вдруг не появился на встрече вместе с Гульбергом, я представления не имел о том, что он работает в СЭПО.

– Он там и не работал, – сказал Микаэль.

Янерюд побледнел.

– Он работал в чем-то, что называлось «Секцией для спецанализов», – сказал Микаэль. – Что вам о ней известно?

– Ничего… Я хочу сказать, что ведь именно они и занимались перебежчиком.

– Да. Но, согласитесь, любопытно, что их нет нигде в организационной структуре СЭПО.

– Это же абсурд…

– Да, не правда ли? Как вы договаривались о встречах? Они звонили вам или вы им?

– Нет… На каждой встрече обговаривалось место и время следующей.

– Что происходило, если вам требовалось с ними связаться? Например, чтобы изменить время встречи или что-нибудь в этом роде.

– У меня имелся номер телефона, по которому я мог позвонить.

– Какой номер?

– Честно говоря, не помню.

– Чей это был номер?

– Не знаю. Я им ни разу не воспользовался.

– О’кей. Следующий вопрос… кому вы передали это дело?

– Что вы имеете в виду?

– Когда Фельдин ушел в отставку, кто занял ваше место?

– Не знаю.

– Вы писали какой-нибудь отчет?

– Нет, дело ведь было секретным. Мне даже не разрешали ничего записывать.

– И вы не вводили в курс какого-нибудь преемника?

– Нет.

– Что же произошло?

– Ну… Фельдин ушел в отставку, уступив место Уле Ульстену. Мне сказали, что нам следует подождать до следующих выборов. Тогда Фельдина вновь избрали, и наши встречи возобновились. Потом на выборах восемьдесят второго года победили социалисты. Предполагаю, что Пальме подобрал кого-нибудь мне на смену. Я же начал работать в министерстве иностранных дел и стал дипломатом. Меня направили в Египет, а потом в Индию.

Микаэль еще несколько минут продолжал задавать вопросы, пребывая, однако, в убеждении, что уже узнал все, что мог сообщить Янерюд. Три имени.

Фредрик Клинтон.

Ханс фон Роттингер.

И Эверт Гульберг – человек, застреливший Залаченко.

«Клуб Залаченко».

Поблагодарив Янерюда за информацию, Микаэль взял такси и поехал обратно к Центральному вокзалу. Только сидя в такси, он опустил руку в карман пиджака и выключил магнитофон. В половине восьмого вечера воскресенья он приземлился в Арланде.

Эрика Бергер задумчиво разглядывала картинку на экране компьютера. Потом через стену стеклянной клетки окинула взглядом полупустую редакцию. У Андерса Хольма был выходной день. Она не замечала, чтобы кто-либо проявлял к ней интерес, открыто или исподтишка. У нее не было причин подозревать, что кто-то из сотрудников редакции хочет ей навредить.

Сообщение пришло минуту назад. Отправителем значился «redax@aftonbladet.com», и Эрика удивилась, почему именно «Афтонбладет». Адрес явно был сфальсифицирован. Текста в письме вообще не было, вместо него пришла фотография в формате jpg, которую Эрика открыла в «Фотошопе».

Снимок был порнографическим и изображал обнаженную женщину с невероятно огромной грудью и поводком вокруг шеи. Она стояла на четвереньках, и ее трахали сзади.

Лицо женщины заменили. Автор явно не стал утруждать себя ретушью, просто вклеив вместо оригинала лицо Эрики Бергер. Фотографию взяли из ее старых статей в «Миллениуме», которые можно было скачать из Сети.

Внизу снимка при помощи текстового файла «Фотошопа» было написано одно слово.

Шлюха.

Она получала уже девятое анонимное сообщение, содержавшее слово «шлюха», и отправителем каждый раз представало какое-нибудь из крупных медийных предприятий Швеции. К ней явно привязался какой-то киберманьяк.