– Знаешь ли, в этом трудновато разобраться. Такой истории мы едва ли сможем дать ход. Если я правильно понимаю, все сведения о Залаченко носят секретный характер.

– Тем не менее это правда. У меня имеются документы.

– Можно на них взглянуть?

Бублански протянул ему папку с полицейским расследованием 1991 года. Экстрём внимательно осмотрел штамп, означавший, что на сведения наложен гриф секретности, и регистрационный номер, который он сразу опознал как принадлежащий Службе государственной безопасности Швеции. Быстро перелистав содержащую почти сто страниц пачку бумаг, он прочел наугад несколько фрагментов и отложил папку в сторону.

– Надо постараться попридержать это дело, чтобы ситуация полностью не вышла у нас из-под контроля. Значит, Лисбет Саландер упекли в сумасшедший дом, потому что она пыталась убить собственного отца… этого Залаченко. А теперь она ударила отца топором по голове. Это, во всяком случае, должно квалифицироваться как попытка убийства. К тому же ее следует арестовать за то, что она стреляла в Магге Лундина в Сталлархольме.

– Ты можешь арестовывать, кого хочешь, но я бы на твоем месте действовал осторожно.

– Если вся эта история с СЭПО просочится наружу, разразится грандиозный скандал.

Бублански пожал плечами. В его обязанности входило раскрывать преступления, а скандалы его не интересовали.

– А этот мерзавец из СЭПО, Гуннар Бьёрк? Что нам известно о его роли?

– Это одно из главных действующих лиц. В настоящее время он пребывает на больничном по поводу грыжи межпозвоночного диска и живет в Смодаларё.

– Ладно… по поводу СЭПО мы пока помолчим. Сейчас речь идет об убийстве полицейского и только. Вызывать сумятицу в нашу задачу не входит.

– Замять это, пожалуй, будет трудно.

– Что ты имеешь в виду?

– Я послал Курта Свенссона привезти Бьёрка для допроса. – Бублански посмотрел на часы. – Вероятно, он как раз сейчас к нему приехал.

– Что?

– Вообще-то я планировал сам иметь удовольствие съездить в Смодаларё, но помешало убийство полицейского.

– Я же не давал санкции на арест Бьёрка.

– Правильно. Но об аресте речь и не идет. Я приглашаю его для допроса.

– Мне это не нравится.

Бублански склонился над столом и с доверительным видом сказал:

– Рихард… дело обстоит следующим образом. Лисбет Саландер подверглась целой серии противоправных действий, начиная прямо с детства. Я намерен положить этому конец. Ты можешь отстранить меня от руководства расследованием, но в таком случае я буду вынужден написать резкую докладную записку.

У Рихарда Экстрёма сделался такой вид, будто он проглотил что-то кислое.

Гуннар Бьёрк, пребывающий на больничном заместитель начальника отдела Службы государственной безопасности по работе с иностранцами, открыл дверь летнего дома в Смодаларё и вопросительно посмотрел на мощного, коротко стриженного блондина в черной кожаной куртке.

– Мне нужен Гуннар Бьёрк.

– Это я.

– Курт Свенссон, областная уголовная полиция. – Мужчина предъявил удостоверение.

– Да?

– Вас просят поехать на Кунгсхольмен, чтобы помочь полиции в расследовании дела Лисбет Саландер.

– Э-э… это, должно быть, какая-то ошибка.

– Это не ошибка, – сказал Курт Свенссон.

– Вы не понимаете. Я тоже полицейский. Думаю, вам следует выяснить все у вашего начальника.

– Мой начальник как раз и хочет с вами побеседовать.

– Я должен позвонить и…

– Вы сможете позвонить с Кунгсхольмена.

Гуннар Бьёрк вдруг почувствовал, что у него больше нет сил противиться судьбе.

Вот это и случилось. Вся история выплывает наружу. Чертов мерзавец Блумквист. Проклятая Саландер.