Через несколько минут приношу исправленный вариант учителю, и он произносит:

- Хорошо! На дом упражнения пятьдесят один и пятьдесят три, а так же пятьдесят семь, если хочется чего-то посложнее. Можешь начать делать здесь.

- Выскочка! – доносится недовольная реплика со стороны Таэты. – Вечно больше всех надо!

Учитель призывает к тишине, а я выпрямляю спину и делаю вид, что не услышала. Переписываю задачи в тетрадь, поскольку домой книги нам не дают, а затем приступаю к решению.

Йон осторожно толкает меня локтем и показывает глазами на свою тетрадку. Переписываю его пример в черновик, решаю, а затем кладу так, чтобы ему было видно, и возвращаюсь к своим заданиям.

Через пятнадцать минут учитель встает со своего места:

- Первый урок окончен! Ойт, собери, пожалуйста, тетради.

Собирать тетради всегда было привилегией самых младших, поэтому наш одноклассник, которому всего семь лет, радостно вскакивает со своего места и выполняет просьбу. Выглядит настолько важным, что кажется забавным. Раньше это делали близняшки Марика и Морен, которым в этом году исполнилось тринадцать, а теперь эта честь перешла новенькому.

Ар Дарнэм забирает тетради и скрывается в своем кабинете, а мы достаем перекусы. Те, кто победнее – все кроме Йона и Таэты -бутерброды с сыром. Таэта выуживает коробочку, в которой оказываются тоненькие блинчики с начинкой из творога. В том, чтобы быть богатой, иметь слуг и стазисный шкаф, есть свои плюсы.

Йон достает свои бутерброды, привычно забирает мои, а затем собирает многослойную конструкцию: хлеб, сыр, хлеб, ветчина, кружочки соленых огурцов и последним слоем снова хлеб. Один бутерброд оставляет себе, а второй протягивает мне. Утверждает, что наш домашний сыр лучший, а брать, ничего не отдавая взамен, нехорошо, вот и предложил делить все пополам. Я, конечно же, не смогла отказаться – ветчина в нашем доме появляется только по праздникам.

После перерыва учитель раздает всем, кроме меня, Йона и Таэты, задания по правописанию, а с нами начинает урок истории. Видимо, чтобы казаться взрослее и серьезнее, он сурово сдвигает свои брови, но это не особенно помогает – светло-пепельная челка так и норовит упасть на глаза, отчего он постоянно ее поправляет, и вся его солидность теряется.

- Таэта, расскажите, будьте добры, какие реформы ввел Кристоф Второй в период своего правления.

- Эээ… - Таэта прикусывает губу и слегка краснеет.

- Йон?

- Реформа налогообложения ремесленников? – неуверенно спрашивает тот.

- Это вы у меня интересуетесь? – саркастически усмехается ар Дарнэм. – Ваше предположение верное. Но, возможно, вы будете так любезны и поясните, в чем именно заключалась эта реформа? И, Лия - не смейте подсказывать!

Виновато смотрю на Йона, а он выдает загадочное «нуууу», и на этом его познания заканчиваются.

- Ладно, Лия, можете ответить, - вздыхает учитель.

- Реформа налогообложения ремесленников была проведена двести тридцать лет назад и заключалась в том, чтобы первые три года с момента начала самостоятельной работы ремесленники не подвергались сбору налогов. А так же при появлении ребенка можно было не платить налоги в течение полугода.

- Хорошо, Лия, - довольно кивает ар Дарнэм, и, кажется, я даже замечаю легкую улыбку. – Хоть кто-то тут учится, а не бесцельно просиживает штаны.

- Выскочка! Вечно ей больше всех надо! – Таэта старается произнести это ровно настолько громко, чтобы не получить предупреждение, но при этом я бы точно расслышала ее слова.

Учитель произносит:

- Давайте запишем новую тему: «Внешняя политика во времена Кристофа Второго». Итак…