- Почитай, пожалуйста, вслух. Я так лучше запоминаю.

Пожимаю плечами:

- Ладно.

Через полчаса возвращается мать. При виде ее Йон вскакивает и отвешивает галантный поклон:

- Здравствуйте!

- Здравствуй, - настороженно произносит мать.

- А мы историю учили, - приветливо улыбается Йон. – Сложный параграф, поэтому я не мог отдать книгу Лие – самому нужна, вот и предложил подготовиться вместе. Мы как раз закончили. А еще мы начали изучать новую тему по «Сказаниям о Богах», и я не все моменты понимаю. Учителя отвлекать из-за подобного пустяка совестно, но, может быть, вы разрешите Лие после уроков пойти ко мне и помочь разобраться с этой темой?

- Ладно, пусть поможет, - кивает мать.

- Спасибо, - обаятельно улыбается парень. – Мне так неудобно!

- Что ты! Ничего страшного.

- Еще раз спасибо! Я тогда пойду.

Стоит ему собрать свои вещи и направиться к двери, мать тихонько шипит мне:

- Проводи его! Давай!

Срываюсь с места и выбегаю за Йоном. Нагоняю на пороге:

- Я провожу!

- Ладно, - улыбается он – наверняка ему сейчас смешно из-за того, что слышал слова матери.

Дойдя до калитки, Йон оборачивается и улыбается еще шире:

- Дальше я сам. До завтра, Лия.

- До завтра.

Вернувшись, обнаруживаю, что мать ушла. Ставлю кашу в печь, забираю сумку и иду в свою комнату. Вчера из-за штопки я не успела сделать все домашние задания на завтра – придется наверстывать.

Перед сном тайком расстилаю на полу пару мокрых тряпок, связываю себе ноги и надеюсь на то, что это поможет.

4. Глава 4

Из забытья меня вырывает привычно раздражающее дребезжание будильника. Выключаю его и сажусь на кровати. Напрасно я раньше не ценила такие простые радости, как проснуться в том же месте, что и заснуть - не в реке, не на кладбище, а в собственной постели. Если так произошло, значит, утро уже можно считать добрым.

Развязываю веревки и спускаю ноги с кровати, но, наступив на что-то мокрое и холодное, сразу отдергиваю. Совсем забыла о тряпках! Аккуратно собираю их с пола и на вытянутых руках отношу во двор. Там прополаскиваю и развешиваю на заборе в месте, где они не будут слишком бросаться в глаза. Возвратившись в свою комнату, переодеваюсь в платье и приступаю к обычной утренней рутине.

Самочувствие уже получше. То ли дело в том, что больше мне не нужно переживать весь этот ужас в одиночестве, то ли в том, что я наконец-то более-менее выспалась – не знаю. Но сегодня у меня чувство, что все не так уж плохо.

Закончив с утренними делами, беру яйца, закрываю дверь, прячу ключ и выхожу с близнецами на улицу. Вопреки обыкновению, Йона перед домом нет. Осматриваюсь по сторонам – пусто. Он не пришел.

Внутри меня все обрывается. На ватных ногах возвращаюсь во двор и оставляю миску с яйцами за калиткой. Если Йона нет, придется относить их самой, и лучше обойтись без лишних свидетелей. Так что сперва отведу детей к бабке, а уже потом сделаю, что должна.

В голове крутятся мысли о том, почему он не пришел. Никаких признаков болезни я вчера не заметила, так что, вероятнее всего, он не пришел, просто потому что передумал со мной общаться. Наверняка, или воспитание не позволило сказать все прямо, или он струсил и из-за этого не смог. Сердце сдавливает болезненным спазмом. И что теперь будет? В классе он тоже перестанет со мной общаться? Мы станем просто двумя школьниками, которые сидят за одной партой? Хотя если он сохранит мою тайну, уже будет неплохо.

Я настолько погружена в свои переживания, что даже не реагирую на язвительные слова бабки. Отдав мальчишек, поворачиваю к своему дому. Ноги переставляются с трудом – все во мне противится тому, чтобы вновь идти в дом бабы Мани.