– Так ты ее не забираешь? – осведомляется фрау Хаубнер недовольным голосом. – Завтра я выставлю ее за дверь, так и знай.

Юлиан улыбается: должно быть, счастлив, что это не его проблемы – мои. Так он, впрочем, и говорит:

– Она знала, на что шла, обзаводясь своим писклявым довеском, так что пусть сама и выкручивается. А я тут не при чем... – Он поднимает руки ладонями вверх и продолжает отступать к лестнице. Через мгновение его уже нет: только быстрые шаги доносятся с нижнего лестничного пролета.

Мы с Кристиной молча переглядываемся, а Хайди Риттерсбах, выступив из-за угла, со знанием дела произносит:

– Похоже, придется применить тяжелую артиллерию. – И она в очередной раз похлопывает меня по спине.

4. 3 глава. Юлиан

Девушка под боком – та, имени, которой я даже не удосужился узнать – тычет меня рукой.

– Телефон звонит, – хрипит она спросонья. – Ответишь?

Выругиваюсь, пытаясь нащупать смартфон на прикроватном столике. Кому пришло в голову звонить посреди ночи? Так и прибил бы, честное слово.

– Алло? – буквально рычу в телефонную трубку, давая понять незадачливому абоненту всю силу своего негодования.

И тот спрашивает:

– Юлиан Рупперт?

– Да, это я, черт возьми. Кто вы такой и что вам от меня нужно?

– Офицер Винтерхолер, – отвечает невозмутимый голос, – полиция Мюнхена. Я звоню вам по поводу Эмили Веллер, знаете такую?

– Впервые слышу, – кидаю, не задумываясь, почти готовый нажать кнопку отбоя, однако слова офицера останавливают меня.

– А вот она, похоже, хорошо вас знает, молодой человек. Говорит, вы отец ее ребенка и вышвырнули ее на улицу, не особо заботясь об их с дочерью благополучии...

Я почти теряю дар речи от возмущения, даже рот приоткрываю, не в силах выдать что-то хоть минимально похожее на связную речь. А потом меня прорывает:

– Вы, наверное, шутите?! – ору во весь голос, не особо заботясь о приличиях. – Эта девка обманом пробралась в мой дом, а теперь еще и ребенка впаривает. Да пошла она знаете куда...

Мужской голос с другого конца телефонной трубки убийственно невозмутим:

– Так, значит, вы все-таки знаете эту девушку? А минуту назад уверяли в обратном. – И другим, более угрожающим тоном: – Лучше бы вам приехать в полицейский участок, герр Рупперт, и забрать свою девушку домой. Если вы этого не сделаете, – он выдерживает многозначительную паузу, – последствия могут быть не самыми приятными для вас обоих. – И он называет мне адрес полицейского участка.

– Это не мой ребенок! – единственное, что успеваю прорычать я прежде, чем телефонные гудки раздаются прямо у моего уха.

Вот ведь лживая корова, сказала, что я отец ее ребенка... С такими, как она, вечно одни проблемы! Хлопают своими невинными глазищами, а потом – бац! – примите и распишитесь. Нет, со мной этот номер не пройдет... Еще посмотрим, кто кого.

Выталкиваю сонную клушу из своей постели и велю ей убираться. Она вся такая помятая со сна, расхристанная, с размазанной под глазами тушью – отвратительная, одним словом. Хочется запустить в нее вот хотя бы туфлей, изгоняя, словно мерзкого таракана, а она еще канючит телефончик и мечтает сговориться о новой встрече.

Никогда!

Может и не надеяться.

– Пошла вон! – ору на всю квартиру, натягивая джинсы и футболку. А потом с размаху луплю кулаком по дверце шифоньера... Резкая боль огненным всполохом проходит от костяшек до предплечья, и я рычу, не в силах снести этого молча.

И все из-за этой девки с ребенком, будь она трижды проклята!

Уже выходя из квартиры, смотрю на часы: половина пятого утра. Что, спрашивается, она делала на улице в это время? Каким образом оказалась в полицейском участке?