Но процесс оказался неконтролируемым: как девушка не пыталась вернуться в то сновидение, ничего не получалось. И Марьяна часами плакала навзрыд над своей участью и не стеснялась в выражениях, ведь её всё равно никто не слышал. Либо впадала в апатию.

«Оживала» лишь в те часы, когда приходили родители. Мама приводила в порядок разметавшиеся по подушке волосы, умывала и неизменно душила любимыми духами. Её руки чудесным образом успокаивали, и девушка могла забыться недолгим сном. Но, увы, без сновидений.

По настоянию врачей родители больше не дежурили у её постели круглосуточно, их место заняла сиделка, которая только и делала, что шелестела страницами книг или часами разговаривала по телефону с подругами.

Устав слушать глупую болтовню приставленной женщины, Марьяна начинала считать овец, ворон, барсуков, ёжиков в тумане и прочую живность, лишь бы хоть как-то отключиться от тем: как Танька вызывающе одевается; Люська строит глазки сантехнику; а искусственная попа Лариски медленно ползёт в нижнюю часть трусов, на радость всем её так называемым подругам...

Сегодня за окном целый день шёл дождь. Кажется, погода рыдала вместе Марьяной, устав сочувствовать всем знакомым сиделки, которых она любила только при личной встрече. Девушка слушала неспешную мелодию, отбиваемую каплями по стеклу, и всё больше попадала под её влияние.

Когда косточки всех знакомых были перемыты, и сиделка, потянувшись до хруста, покинула палату, Марьяна наконец уснула.

3. Глава 3. Тимран

В течении всего последующего дня Тимран присматривался к прислуге, вхожей в его комнату, но так и не увидел девушку с волосами цвета тёмного мёда. Поговорил с управляющим, — тот тоже подтвердил, что работников с таким цветом волос в усадьбе нет. Но поверить в то, что его обронила незнакомка из сна, означало признать, что сошёл с ума, а сумасшедшим Тимран себя не считал.

До самого вечера девушка не выходила у него из головы. И когда отец поднял тему женитьбы молодой мужчина впервые почувствовал, что не хочет с этим спешить. Что-то его останавливало. Да и прежнего очарования молодой соседкой-графиней он больше не испытывал.

Насилу дождался ночи. Даже лёг спать раньше обычного. Но долго не мог уснуть, от чего злился. И в первую очередь за то, что вёл себя как мальчишка-юнец.

Объяснить своего нетерпения граф не мог даже себе. Ведь невозможно же влюбиться в девушку, которую видел всего раз? Да ещё и во сне.

Поэтому старательно убеждал себя, что это просто сексуальное влечение. А такое сильное потому, что незнакомка очень необычная. Вот и всё.

Промучившись полночи, забылся тревожным сном. Просыпался часто и потому ни о каких сновидениях не могло быть и речи…

К следующей ночи подготовился основательно: весь день провёл на ногах, устал, занимаясь делами графства, и для надёжности попросил у лекаря снотворной настойки. Не проходящее нестерпимое желание вновь увидеть незнакомку настораживало и даже пугало, но противиться этому он не мог. Слишком сильной, почти первобытной была реакция на незваную гостью. И ему не терпелось испытать эти чувства вновь.

Перед тем, как уснуть, представлял, что с нею сделает при следующей встречи, от чего возбуждение закончилось семяизвержением без дополнительной стимуляции…

Но ни в эту ночь, ни в последующие девушка так и не посетила его сны.

Сначала мужчина нервничал, потом злился, позже пытался успокоиться и забыть малышку с необычным цветом волос, но каждый раз перед сном мысли неизбежно возвращались к ней.

Мужчина пытался убедить себя, что ничего сверхъестественного в том сне не испытал, просто надумал лишнего. Но себя ведь не обманешь… Да и реакция тела не давала заблуждаться на этот счет: стоило подумать о гостье из сна, как главное мужское достоинство радостно подскакивало в штанах и долго стояло по стойке смирно, не реагируя ни на какие уговоры и угрозы.