Мне еще, можно сказать, повезло. Заказчики не заметили, что я девственница. Крови было совсем мало, мне как-то удалось скрыть, что они лишили сегодня меня девственности. И мне удалось мало-мальски изобразить шлюху, меня не разоблачили. Теперь только надо принять контрацептив и лечь спать.

Это просто удача, что я принимаю их на постоянной основе из-за нарушений цикла, и это хорошо, ведь времени на посещение гинеколога у меня не было бы.

Вытираюсь полотенцем, прошмыгивая мимо беседующих соседей по камере. Они, конечно же, не упускают возможности смачно ударить меня по заднице, но это пустяк по сравнению с тем, что они в целом со мной сделали.

Молчу. Молчание, как говорится, золото, да и они вроде как не заинтересованы в беседе, не обращают внимания на то, как я достаю таблетку из блистера и бутылочку воды. Выпив таблетку, успокаиваюсь.

С собой я прихватила дополнительную футболку, и она мне сейчас очень пригождается. Надеваю ее и трусики, аккуратно пристраиваюсь на узкой койке, где мне указали место. Сон уволакивает меня в темноту, едва я касаюсь подушки…

– Рыжая, подъем, – меня тормошат за плечо.

Спросонья не могу понять, что происходит и кто меня будит, но машинально сажусь.

– Что…

– Вставай давай, надо уходить.

– Куда уходить?

Ничего не понимая, хлопаю глазами, сфокусировав взгляд на двух мужчинах напротив. В черных футболках, туго натянутых на буграх мышц, и в камуфляжных штанах, они выглядят как грозные, сильные, опасные близнецы.

– Не тупи, Веснушка, на выход шуруй, или тебе тут понравилось?

Ржут. Гулкий смех прокатывается по камере, в которой из-за отсутствия мебели голо и пусто. Здесь гуляет эхо и пахнет сыростью. И витает дух безнадеги. Конечно же, я хочу покинуть это место! Да я бежать готова из места, которое память навечно будет ассоциировать с позором и унижением. Здесь я распрощалась со всеми своими наивными мечтами, познала боль и страх…

– Димыч, она не алё, бери ее на руки, так быстрее будет.

– Я в порядке, в порядке, просто всегда так плохо просыпаюсь, долго не могу понять, где я…

– Расскажешь позже, я как раз люблю сказки на ночь, – обрывает мой бессвязный лепет тот, который Димыч, и подходит ко мне. – Быстро ноги в руки и на выход. Лимузин подан.

– Лимузин? – бормочу себе под нос, но спрашиваю, конечно же, не у них, не хочу злить зэков. Я всего лишь их вещь, бесправный заказ, который им принадлежит по праву. Куда скажут, туда и пойду.

Узкие коридоры, тусклый свет, камеры с решетками – именно так я себе и представляла тюрьму. А чего я не представляла, так это того, что мы окажемся на свободе. Я пробыла тут всего ничего, а воздух на улице сладкий-сладкий, так бы его и пила. Замираю на одну секундочку, больше нельзя, мы торопимся к черному джипу, который срывается с места, как только мы в него садимся.

Захар

– Что за дела, Блатной? – поворачиваюсь я к водителю, с удивлением понимая, что за рулем не кто иной, как Батьков Михаил.

Гроза криминального мира девяностых, мать его!

– Решил, что хватит вам отсиживать зад, – хмыкает гад, сверкая белозубой улыбкой. – Не вышло договориться с Мишкеевым. Решил, что проще устроить вам побег.

– Ты не забыл, что сейчас не девяностые? – раздается недовольный голос Димыча с заднего сиденья.

– Не дрейфь, Дмитрий. Переждете пару месяцев в моей берлоге, а там и забудут про вас. Дадим на лапу кому надо, сделаем вам новые документики… А это кто? – кидает он вдруг взгляд на нашу девку, про которую я и забыл.

– Проститутка, – морщусь я.

– И на хера вы ее взяли с собой? – присвистывает Блатной.