Комната, которую мне отвели – огромна. В центре двуспальная кровать, красивое покрывало, белое, пушистое. Много маленьких подушек. Нежно-розовые обои, постеры на стенах. Все навевает чувство покоя и уюта. На полу белый ковер, но я стараюсь не наступать на него. К счастью есть места не покрытые им – края комнаты. Я обхожу осторожно – не хочу испачкать. Мне нестерпимо хочется в душ.

Толкаю дверь в глубине комнаты – гардеробная. Узкое пространство, вокруг вешалки, вешала, полки. Правда пустые – ничего нет. Что не может не радовать. Я бы не хотела занимать чужую комнату. Например, такая комната пожалуй, подошла бы любовнице Ериханова. Как хорошо, что это не так. Это было бы крайне унизительно…

В гардеробной еще одна дверь – в ванную комнату. Это потрясающе – иметь свою личную купальню. С большой джакузи. Тут светло и красиво. И только я выгляжу здесь инородно. Мрачно. Жутко.

Как назло здесь много зеркал. Они встроены в стены, большими кусками. От пола до потолка, ширинок около полуметра. Это добавляет объема и света. Но сейчас в них отражается полуголая девица с всклокоченными волосами, в рваном платье.

Вспоминаю, как Матвей раздирал его на мне. Вздрагиваю. Скидываю с себя. Туда же трусики…

Это вся моя одежда. Теперь придется ждать помощи Ериханова. Во что оденет… Подачки… Как нищенке.

Вздохнув, открываю краны. Жаль нет душевой – было бы быстрее. Вода набирается быстро, залезаю в ванную. Не удержавшись, включаю пузырьки. Наблюдаю за ними, чувствуя как слезы все ближе подступают. Рвутся наружу…

Что мне делать? Как вернуть своих родных? Как помочь им?

Так много ужасного случилось, что буквально схожу с ума. Что с Матвеем? Его спасли?

Я не хочу ему смерти, несмотря на то, каким дерьмом он оказался…

Ну и главный вопрос. Что попросит у меня Давид?

Ведь как ни крути – он спас меня сегодня.

В воде я лежала около часа. Вытираюсь большим пушистым полотенцем. Так как у меня больше ничего нет, выхожу обратно в спальню в нем. Я уверена, что ответов на вопросы надо ждать лишь утром. Вряд ли Давид захочет меня видеть сегодня. Не знаю, откуда во мне берется эта уверенность.

Потому что когда выхожу обратно в комнату, снова на цыпочках, потому что ранка на ноге все же есть, жутко щиплет, кровит. Ее надо обработать. Надеюсь, служанка принесла аптечку.

– Что ты здесь делаешь? – вырывается восклицание, потому что вместо Марии Павловны в кресле возле туалетного столика вижу Ериханова. Ленивая поза, в руке бокал с янтарной жидкостью.

– Испугалась за свою девственность? – прищуривается Ериханов.

Он не переоделся. Только рубашку расстегнул наполовину. Короткий взгляд на смуглую, покрытую черными волосами грудь и я вспыхиваю от смущения. Отворачиваюсь, притворяясь что меня интересует вид из окна. Пытаюсь подумать о чем-то другом, но в памяти как назло крутится момент когда он остановил машину и курткой меня накрыл.

Меня охватывает странное возбуждение. Соски начинают болезненно ныть. Меня убивает подобная реакция на этого человека.

Делаю глубокие вдохи, убеждая себя, что это просто от нервов.

11. Глава 11

– Я не испугалась, – беру себя в руки и произношу ледяным тоном. Это непросто, потому что мне действительно страшно. От странных мыслей, спонтанных желаний, которые возникли совсем не к месту. – Неужели ты не можешь оставить меня в покое хотя бы на короткое время?

– Я бы с удовольствием, – холодно отвечает Ериханов. – Не представляешь, как меня задолбало ваше семейство.

Стук в дверь нарушает повисшую паузу, потому что я не знаю что ответить на грубую реплику. В комнату заглядывает служанка.