Венди вроде сказала правильные и разумные слова, однако я всё ещё слишком взвинчена и шокирована его поступком. Я всё ещё ощущаю запах крови. Его крови. Я всё ещё вижу, как он падает с обрыва. И я всё ещё считаю себя убийцей.

Если это чувство не развеется при виде живого Кристофера, то я сомневаюсь, что мы сможем быть вместе. Но если мы не будем вместе, но и меня не станет. Я словно не принадлежу себе, когда он рядом. И я словно не живу, когда его нет. Что это, если не болезнь?

Я никогда не любила раньше, но уверена, что настоящая любовь не должна высасывать из тебя всю душу. Однако Кристофер перевернул мой мир. С того самого момента, как познакомилась с ним, я стремительно лечу в пропасть. И мне страшно представить, что со мной будет, когда я достигну дна.

Кристофер

– Всё готово, Кристофер, – с гордостью сообщает Итан.

Теперь уже мой верный пёс аж светится от счастья, выполнив очередное поручение. Даже перед Левингтоном он так не выслуживался.

– Спасибо, Итан, можешь идти. На сегодня ты свободен.

– Точно? Может, нужно ещё что-то? Я сделаю, только скажи.

– Иди спать, Итан. Это приказ. Завтра ты нужен мне полный сил и энтузиазма.

– Хорошо. Доброй ночи.

Он разворачивается и вышколенной походкой выходит из кабинета Андерсона. Сам Андерсон находится в лаборатории, куда я и направляюсь, когда Итан покидает туннель. Не стоит моим пешкам знать больше положенного.

Ни Лео, ни Итан не осознают, что находятся под влиянием сыворотки. Они искренне верят, что преданы мне по своей воле. Однако осторожность не помешает. Я не особо доверяю словам Андерсона о сроке действия, ведь это ещё не проверено. Вполне возможно, что вторую дозу сыворотки придётся вколоть раньше, чем через месяц.

– Ты закончил? – спрашиваю, подойдя к длинному столу, на котором аккуратно разложены пробирки с препаратом ND-2.

Я всё-таки сменил те дурацкие названия. Сыворотка бессмертия теперь маркируется как ND-1, а сыворотка контроля – как ND-2.

Никаких мечтаний.

[NoDreams]

Даже во снах Жнецам не светит обрести бессмертие и не подчинить себе всех людей. Что во сне, что наяву – их ждут лишь кошмары, а не величие.

– Закончил, – отвечает Андерсон, закупоривает последнюю пробирку и кладёт её к остальным. – Можешь испытать препарат. Дело всей моей жизни.

Он картинно вздыхает и откидывается на спинку стула.

В отличие от Итана, Лео не пышет радостью, исполняя мои приказы. Да, он делает абсолютно всё, что я говорю, однако не прекращает бубнить о том, что я хочу присвоить себе его труды.

– У тебя остались материалы, Лео. Сможешь сделать ещё.

– Ты и это отберёшь.

Андерсон обиженно дует губы, и я не могу сдержать усмешку. Если из Итана сыворотка сделала восторженного фаната, сдувающего с меня пылинки, то из Лео – капризного ребёнка, который видит во мне строгого старшего брата. Ослушаться не осмеливается, но дерзит.

– Ты хочешь вместе испытать препарат? – вкрадчиво интересуюсь я, и Лео тотчас оживляется.

– Вместе? Сейчас? Ты возьмёшь меня с собой? – забрасывает он меня вопросами, вскочив со стула и придя в дикое воодушевление.

– Конечно. Ты даже сам сможешь ввести его, если хочешь.

– Хочу!

Он восторженно кивает и вцепляется в мой рукав.

– Очень хочу!

– Тогда идём.

Складываю пробирки и шприцы в коробку и направляюсь к выходу. Лео семенит следом, подгоняя меня радостным улюлюканьем. Один в один – дитя малое.

Если он будет вести себя так же, когда мы вернёмся на материк, это может вызвать вопросы. Радует, что откаты в поведении у него всё же случаются – и на какое-то время Андерсон становится прежним собой. За одним исключением: теперь он всегда послушный.