В конце концов, я обещал не трахаться, а то, что между нами — это совсем другое. Ни с кем больше, никогда я такого не чувствовал. И точно знаю, что не будет ни с кем, только с ней, с Никой.

Потому и накрыло, когда она сказала, что ей замуж за меня нельзя. Я что, совсем ущербный? И она меня просто терпит из страха, что я Польку заберу?

Так херово стало, передать не могу. Будто в дерьмо с головой окунули. Особенно когда накатывает, как я прогонял ее, а она упорно возвращалась. Ночевать у ворот была готова, лишь бы дочку увидеть.

И главное, я теперь понимаю, что элементарно боялся. Снова попасть в зависимость, снова растекаться безвольной лужей, когда вижу ее, когда трогаю, когда тону в черных, огромных глазищах.

И попался, сходу попался, стоило заглянуть в распахнутые глаза и увидеть желание. Даже не пытался остановиться, только сдерживал себя как мог.

Сейчас сижу за рулем, вспоминаю как мы оба сгорали, и улыбаться хочется. Врет моя девочка, сладкая моя, родная. Врет. Не только из-за Польки она со мной.

Ну и пусть врет. Не нужны мне ни признания, ни объяснения, пускай живет у меня в спальне, дочку кормит и меня любит. Остальное я сам. Все для них сделаю, ничего не пожалею. Может, тогда она обещание свое выполнит и сына мне родит?

Не сейчас, конечно, когда Полька подрастет. Сейчас предохраняться надо, я сам не выживу, если ещё один мелкий в доме появится. Но года через три, пусть через пять… Как мне в роддоме сказали, крута горка, да забывчива?

Снова улыбаюсь как дурак, когда представляю мелкого. Полинка на Нику похожа, а пацан по закону жанра в меня пойдет.

Сам не заметил, как ее женой называть стал. Теперь часто в мыслях так называю, и мне нравится, очень нравится. Так почему не сделать ее женой по-настоящему?

Представляю, как делаю предложение, и сразу в холодный пот бросает. Сажусь ровнее, ладони о джинсы вытираю, и сердце колотиться начинает.

А что, если откажет? Я бы на ее месте точно послал на три буквы, а то и подальше. Нахера такой муж?

Жениться я на ней все равно не смогу, пока новые документы не готовы. Не хочу, чтобы они с Полькой Талеровы были, раз уж я решил стать Большаковым. Но предложение пока сделать можно, кольцо купить, на колени встать. Это как раз не проблема.

Да я ползти на коленях готов, лишь бы не послала. И тут по новой холодным потом обливаюсь — я ведь ей за Польку ничего не подарил. Долг простил, зашибись…

Срываюсь с места и еду в лучший ювелирный салон. Для моих девочек все только самое лучшее. Прошу подобрать помолвочное колечко, размер определяю на глаз — у Ники тоненькие пальчики, как и она сама.

А вот с подарком за дочку выходит затык. Мне ничего не подходит — ни гарнитуры, ни колье, ни браслеты. Все кажется мелковатым, дешевым, не стоящим того, какой она мне подарок сделала. И я прямо вижу, как Ника вежливо благодарит, берет футляр с подарком и в стол с пеленками сует.

Нафиг ей сдались все эти бриллианты, я это знаю точно. Поэтому расплачиваюсь за колечко и ухожу. Ее не обрадует ни новая шмотка, ни золото, ни машина. Нужно что-то такое, чтобы было как она, тогда она оценит.

Кладу согнутые в локтях руки на руль и утыкаюсь лбом. На что она похожа? Что она для меня? Сравнение приходит само собой, и я даже глава закрываю, когда до меня доходит.

Остров. Она для меня как остров. Куда меня прибило на раздолбанной лодке, и где я снова жить начал. Пускай она даже помогла раздолбать эту лодку, плевать. Зато теперь у меня есть, куда возвращаться, если меня снова поломает о скалы.

Но на остров я не заработал, еще даже не весь долг Шерхану отдал. Значит, заработаю, голова, хоть и пробитая, соображает неплохо.