— Ты упряма, как и твой отец! Ну зачем куда-то ехать? Мы ведь можем договориться. Я попытаюсь подружиться с твоим сыном. И с девочкой этой тоже.

— С Алиной, мама. Их зовут Кирилл и Алина. И не надо с ними пытаться дружить. Мы правда уезжаем. Я вдруг поняла, что вы совершенно чужие мне люди. Раньше были самыми близкими, а потом как-то отдалились. Но за пять лет молчания это нормально.

— Я пыталась тебя найти, — делает попытку оправдаться мама.

— И что? Не вышло? Так я вроде не в другую страну переехала.

Мама поджимает губы. Обижается, что я ее обвиняю. Демонстративно дуется и складывает руки на груди. Раньше я бежала к ней извиняться, хотя редко была виновата, а сейчас просто смотрю на ее действия с улыбкой.

Я повзрослела. У меня у самой двое детей и через каких-то полгода родится третий. Мне никогда не придет в голову обижаться на них, потому что я не права. Совесть не позволит так сделать. Мой ребенок не должен чувствовать свою вину в моих ошибках. Мама же с радостью перекладывает свои косяки на мои плечи, да еще и успевает обидеться, что я так резко с ней разговариваю.

Увы, на нежности меня не хватает. За то время, что мы видимся, мама по имени даже своего внука назвать не может. Про Алинку я молчу. Ее она воспринимает, как ребенка, которого надо сдать куда-нибудь. А это я еще ничего не сказала про ее диагноз. Не успела просто. Наслушалась всякого в свой адрес и поняла, что так и не скажу.

— И куда ты пойдешь? — спрашивает мама спустя пару минут “обидок”.

Видимо, понимает, что я не собираюсь бросаться ей в объятия и успокаивать. Я сильно изменилась, выросла, родила ребенка. Для меня эта обида показушная и реагировать на нее я не стану.

— К старшему Юсупову. Избавлю отца от необходимости участвовать в этом.

— Зря ты сама к нему собралась. Он и слушать тебя может не станет. Отец умеет договариваться.

— Умеет, — хмыкаю я. — Просто боюсь, что он снова договорится не о том.

После этого я ухожу из кухни и иду в спальню, которую мне выделили с детьми. Кирилл и Алинка крепко спят, а я наспех принимаю душ и присоединяюсь к ним. Осталась сегодня без ужина, потому что кусок в горло не полез. Теперь корю себя за это. В моем положении нельзя так относиться к организму.

Пообещав себе позавтракать, засыпаю.

Утром меня будит Кирилл. Залезает ко мне на кровать и обнимает за шею. Я до сих пор не поговорила с ним об отце, но он уже и не спрашивает. Воспринял отсутствие Дамира, как должное.

— Я хочу домой, — скулит сын. — Мне тут не нравится.

— И мне не нравится. Но домой пока поехать не можем. Скоро поедем, обещаю.

Для начала мне нужно решить, как быть дальше. Где взять денег на лечение Алинки. Это главное. Я пока не уверена, что отец Дамира станет так просто мне помогать. То, что я родила его сыну ребенка, а ему — внука еще ничего не значит. Хотя больше всего я боюсь реакции Наташи на мое появление в жизни Юсупова старшего. Я не хочу денег Дамира. Точнее, не хочу забирать их у Наташи. Она отчетливо дала мне понять, что тогда случится.

И я сомневаюсь, что Юсупов старший мне поверит.

Утром мы с детьми спускаемся на завтрак. Я надеюсь, что как обычно не застану отца, но он сидит вместе с мамой за столом. Не едят. Просто сидят, хотя завтрак стоит перед ними на тарелках.

— Мы вас ждем, — сообщает мама. — У папы предложение есть.

Я рассаживаю детей за столом, помогаю им с завтраком и перевожу взгляд на отца. Надеюсь, у него ума хватит не выражаться при детях. И говорить не на повышенных тонах. В противном случае я заберу детей сегодня же и уеду.