Иннокентий: «Я уже боюсь тебя куда-то приглашать. Опять прокатишь».

Я: «Вполне возможно, что так и будет. Не люблю парней, которые тупо плывут по течению».

Иннокентий: «Я это учту».

И опять замолчал, а я уже чуть не рычала от досады. Ну ладно, братишка, Ярослава Довлатова выходит на тропу войны. Трепещи!

Это было ровно неделю назад, но настрой мой не угас и даже не дрогнул. Уложила последнюю вещь в рюкзак и застегнула молнию. Что-ж, вперед и с песней:

- Дедуля, я готова! - крикнула я и закинула свою поклажу на плечо.

- Едем, внученька?

- Едем! Пора возвращаться домой.

А то там один нехороший мальчик совсем от рук отбился…

17. Глава 16

POV Ярослава

Последние два дня лета в Москве стояли просто шикарные. Правда хобби и мотоциклы пришлось задвинуть на второй план. Анька сразу потащила меня по магазинам, мол учебный год впереди, а у нее еще ничего не готово. Меня она ждала, видите ли.

Как итог, домой мы приползали только к вечеру. Но это Евсеева отрывалась, а у меня рука не поднималась что-то тратить с той карты, что выдал мне дядя Паша. Не могла и все тут. И дело было не только в тех обидных словах, что сказал обо мне и маме Демьян Аверин. Нет, просто не привыкла я тратить на шмотки среднемесячную зарплату стандартного российского работяги. Я считала это глупым и неуместным.

- Ну и дура, - произнесла подруга, критически выбирая какую бы блузку примерить, коралловую или кофейного цвета, - увидит тебя твой Аверин и не поверит, что ты золотая девочка, начнет подозревать, копать там, где не надо и докопается до правды раньше времени.

- Не докопается, - буркнула я и кинула унылый взгляд на драные джинсы за кругленькую сумму, - у Яна этого мозгов кот наплакал, всё гормонами и думами о девках перекрыто. Ему чужд мыслительный процесс и причинно-следственные связи. Сама посуди, он до сих пор не допёр, что к чему.

- А может и допёр, раз не пишет тебе больше и почти каждый божий день новых кукол на треке цепляет. Смотри, подруга, как-то больно это все странно, - от этих слов в груди тут же забурлило почти нестерпимое раздражение. Ну надо же, цепляет он! Я ему его цеплялку выдерну без анестезии и в одно волшебное место засуну. Утрамбую и чопик поставлю!

- Ничего, Ань, ты же меня знаешь, я с этого упыря так просто не слезу.

Переглянулись, фыркнули и дружно рассмеялись, а потом продолжили затаривать гардероб Евсеевой и дальше под самую завязку.

А вечером этого же дня, сидя дома с родителями, я была на нервах. А вдруг явится? Но пронесло, слава Богам. Мама и отчим правда пожурили меня, что я никак к новому учебному году не подготовилась, а я только улыбалась и говорила, что у меня все есть.

Зато ближе к одиннадцати часам вечера случилось чудо, не иначе. Сводный написал, очухался после очередного завоевания, наверное. Я уж было только приготовилась готовить план Барбаросса, а он, посмотрите-ка, сам мне в руки решил упасть поверженным врагом. Ай, какой послушный мальчик!

Иннокентий: «Я решил сделать последнюю попытку».

Я: «Не знаю о чем ты, но звучит интригующе».

Иннокентий: «Тогда на этом пока все. Спокойной ночи, Яра».

Э-э-э…И все? Вот же редиска! Ну ладно, не больно-то и знать хотелось, у меня так-то свой план есть и с его он никак не перекликается, вот от слова «совсем».

И первого сентября я со спокойной душой шла на занятия в родной Альма-матер, куда поступила сама и на бюджетное место. А то! Есть чем гордиться, между прочим. Не за родительские деньги грызу гранит науки, как некоторые, и никакая я не нахребетница, как кое-кто думает. Еще всего четыре курса, и я стану дипломированным переводчиком, почти как мама, только еще круче. И деньги буду сама зарабатывать и никогда не стану заглядывать в рот избалованным мальчикам, родившимся с золотой ложкой во рту. Никогда!