— Тише, что ты так орёшь? — прошипел Роман.

— Так, друзья-товарищи, что там у вас происходит? — спросила Алла Дмитриевна, которая прервала урок из-за нас.

— Ничего, простите, — буркнул я и уставился в парту.

Значит, она наговорила Питерскому, что я её чуть ли не домогаюсь и вообще уже достал?

Зачем? За что она так со мной?

Могла бы сказать, что ей просто пофигу на меня, я бы оставил её в покое, как бы не рвало в куски мне сердце такое её поведение. У неё в руке нож, остриё которого она вогнала в моё сердце, а теперь просто медленно проворачивает его, причиняя боль.

— Потише, пожалуйста. Вы меня сбиваете. И вообще — решайте примеры, а не болтайте о посторонних вещах.

— Простите ещё раз, — повинился теперь Питер, и математичка вернулась к формулам на доске, которые мы, конечно, оба пропустили мимо ушей.

— Что ещё она сказала? — тихо спросил я, вглядываясь в спину Крис.

Мне хотелось одновременно и обнять её, и хорошенько тряхнуть, спросить её — за что она так с нами поступает? Неужели я настолько порчу ей жизнь? Тогда пусть скажет мне это в лицо, а не передает через друга, унижая меня этим, и не целует меня в ответ!

— Да всё вроде, — пожал плечами Ромка. — Это был недолгий разговор.

Ну что ж, Снегурочка.

А теперь скажи мне всё это лично.

И только попробуй наврать и снова ответить на мой поцелуй.

— Чёрт… — он напряжения сломал ручку, которая растрескалась в некрасивые куски.

Отбросил её в сторону, отряхивая пальцы от пластика.

Что ж такие ручки-то на соплях все делают?

— Только парту не раскроши, — поддел меня Питерский.

— Да иди ты! — шикнул я на него.

Еле дождался момента, когда все вышли из класса и пошёл следом за ней.

За одним из углов я ухватил её за руку и потянул за собой. За другим поворотом была небольшая комнатка под лестницей, где можно было поговорить и не быть услышанными.

— Эй! Куда?

— Туда.

___

КРИСТИНА.

Он довольно грубо стискивал пальцы на моём запястье и тянул меня под лестницу. Весь вид Архипа говорил о том, что он просто звенел от тихой ярости, и если честно, я даже испугалась его. От него неизвестно чего ждать можно, он импульсивный, насколько я уже поняла о его личности… И что сейчас он сделает и скажет, я понятия не имела, а неизвестность пугает.

— Да что ты хочешь от меня? — упиралась я, но безрезультатно.
Он настырно тянул меня и приволок в уголок как паучок пойманную муху. Отпустил меня только под лестницей, и то, для того чтобы загородить собой выход и встать напротив меня, заглянуть в мои глаза.

— Ну? — потребовал он.

Конечно, я понимала, что жестокие слова, которые я передала через его лучшего друга, его заденут. Этого я и добивалась, хотя сама рыдала полночи в подушку — мне самой было стыдно от собственного плана. Так не поступают с любимыми, я знаю, но выбора у меня мало. Что я точно ни за что на свете не сделаю — не скажу ему правду. Он не должен усомниться в том, что не нужен мне. Иначе Архип загориться ещё сильнее и уже не оставит меня в покое. Он начнет искать лазейки, искать встреч, а я не выдержу и поддамся снова его мягким губам, и это доведет нас до беды. Ведь как известно все тайное обязательно однажды становится явным, и мы рано или поздно попадёмся, растворившись в этой страсти, которая превращает нас обоих в двух идиотов, которые уже не способны анализировать ситуацию трезво, а значит, подвергают друг друга риску. Этого нельзя допустить.

Также я понимала, что он разозлится и придёт за ответом. Но что отвечать я так и не придумала за целую ночь слёз…

“Если бы только знал, мальчик мой, как мне самой больно и тяжело тебе всё это говорить! Но я должна! Должна!” — хотелось мне кричать, но вместо этого я криво усмехнулась.