— Ну, капитан, — канючила одна из них, просунув лицо сквозь прутья решётки. Возраст её определить было сложно — где-то между пятнадцатью и тридцатью. — Ты почему девочек обижаешь, а?

Её подружки мерзко загоготали, поддерживая свою соратницу.

— Уймись, Лоткова, — ответил капитан. — Девочкой ты была в двенадцать, а сейчас на тебе клейма негде ставить.

— Фу, как грубо… — сморщилась девушка, а её товарки опять захихикали.

— Как есть, Лоткова. Ты когда бросишь своё ремесло? Тогда и мы тебя закрывать перестанем.

— Как бросить-то? — спросила она совсем по-взрослому. — А жрать на что?

— Лоткова, — покачал головой полицейский. — Ну устроилась бы в магазин, на кассу. Трудилась бы честно, как другие девушки. Ничего же, живут как-то.

— Да дуры они, — надменно заявила девица. — Бесплатно делают то, что за деньги делаю я, а потом бутерброд с икоркой кушаю.

— Ну вот и сиди тогда, — отвернулся от неё капитан. — До выяснения обстоятельств.

Лоткова вздохнула и одарила своим вниманием нас. Окинула нас с Архипом оценивающим взглядом. Отметила стоимость шмоток на нас и возраст.

— Привет, мальчики, — улыбнулась она нам, и мы не сговариваясь переглянулись с Архипом. — Девочки, сегодня есть с кем поболтать. Какие красивые мальчики… Конфетки.

Они уселись по обе стороны от нас, едва ли не прижимаясь к нам и источая тошнотворный запах слишком сладких дешевых духов.

— Давайте знакомиться.

— А ну отвалили, — отпихнул я Лоткову, которая села рядом со мной.

— А что так невежливо? — изогнула бровь она. — Я просто познакомиться хочу.

Она прильнула к моему плечу. Я одним движением схватил её за белобрысый хвост и стряхнул с себя и с лавки.

— Ай! Ай! — заверещала девка, цепляясь за свои волосы. — Придурок, больно! Отпусти!!

Я, сведя брови вместе, глянул в её лицо.

— Отвали от меня, дрянь. Ещё раз сядешь рядом — я за себя не отвечаю и, что ты «девочка», не посмотрю.

— Капитан! Капитан! Убивают! — орала она.

Я выпустил её хвост и сел в свободный угол клетки, не желая возвращаться на лавку к бешеным тёткам.

— Что там у вас происходит, чёрт возьми? — спешил уже к нам полицейский.

— Он… Он меня за хвост таскал по камере и угрожал избить! — указала Лоткова пальцем в мою сторону.

— Не бреши! — отозвался я. — Я не так сказал.

— Угомонись, Питерский! — одёрнул меня капитан. — А то оставлю тут на неделю и уже с бомжами.

Девушки отсели от нас подальше, опасаясь, что и Архип может быть таким же агрессивным, как я. Ненавижу, когда меня касаются посторонние люди, да ещё и без моего на то желания! Руки бы оторвал…

В камере наступила тишина. Девушки переговаривались между собой, но нас уже не трогали. Когда в отделение вошёл отец Архипа, мы оба подскочили на ноги.

— Пап! — позвал его Арх через решётку.

Тот лишь кинул на нас короткий взгляд и направился к капитану, чтобы побеседовать по поводу нас.

Мужчины о чём-то говорили, отец Архипа кивал головой, потом протянул ему свою визитку, после чего полицейский вместе с ним направился в нашу сторону. Капитан достал ключи и открыл замок клетки.

— Ветров, на выход.

Архип вышел и, опустив голову, подошёл к раздувающему от гнева ноздри отцу. Кажется, Олегу Петровичу придётся отдать довольно круглую сумму, чтобы дела, которые мы натворили, замяли — он политик, ему не нужны пятна на репутации.

Я пошёл было следом за Архипом, но капитан остановил меня и прямо перед моим носом закрыл дверь обратно.

— Про тебя, Питерский, речи не шло. Ты остаёшься.

— Олег Петрович, — позвал я отца Архипа. — Извините, вы сказали папе про меня?

— Сказал, — кивнул тот.