Я вышел следом за ним и сел в машину, которой управлял личный водитель. Мой личный водитель. Пока прав нет, хоть я и сдал уже теорию, и меня возит в гимназию нанятый для этого человек.

— На, — протянул мне отец букет цветов, который лежал на спинке сиденья в салоне.

— Что это за чухня? — сморщился я.

— Не чухня — что ещё за выражения такие, чёрт возьми! — а цветы для классного руководителя.

— Обойдётся, — заявил я, нажал кнопку стеклоподъемника и выкинул цветы в окно на полном ходу автомобиля.

— Ну и что ты сделал?

— Выкинул твой веник.

— Минус две тысячи с лимита твоей карты, — заявил отец, а я уже готов быть кипеть, как чайник на плите, от этого «прекрасного» утра.

— Да ради бога! Только дарить цветы я никому не буду!

Отец ответил лишь хмурым взглядом и отвернулся к окну.

3.2.

КАТЯ.

— Ну всё, бабуль, я поехала!

Я крутилась возле трюмо с зеркалом во весь рост. В длинных рыжих косах белые банты на резинке, школьная форма… Ресницы подкрасила тушью, что сделало глаза ещё более выразительными и огромными. Ну вот так поехать на линейку не стыдно.

Бабушка вышла в коридор и улыбнулась.

— Эх, Катёнок! Красивая ты у меня!

— Вся в тебя, бабуль!

— А то как же, — засмеялась она. — Я тоже молодая ух какая была! Правда, не рыженькая — это у тебя от мамы цвет солнышка!

— Ага, и противные веснушки… — сморщилась я.

— Очень даже красивые, — ответила ба. — Ничего ты не понимаешь. Тебя солнышко поцеловало!

— Угу, — кивнула я. — И теперь все дразнятся рыжей-конопатой. До сих пор!

— Да не обращай внимания на дураков! — сказала бабушка. — Эта красота отличает тебя от других, и однажды это заметит тот, кто тебе нужен.

Я опустила ресницы, чтобы бабушка не смогла прочесть в моих глазах смятение. Это вряд ли… Тот, кто мне нужен несмотря ни на что, меня замечает только тогда, когда ему хочется поразвлекаться и не на ком больше оторваться!

— Может быть, — ответила я, надевая новые белые балетки.

— Не может быть, а точно! — подняла вверх палец она. — Бабушка фигни не посоветует!

— Ладно, бабуль, — улыбнулась я ей. Так забавно, когда она повторяет за нами с Дашкой молодёжные словечки. Научили бабулю плохому… — Неси цветы.

— Ага, щас.

Она доковыляла до балкона и вынула из вазы скромный, но красивый букет пионов с дачи соседки, которая растила их для первого сентября своей внучке и мне. Бабушка протянула цветы, и я забрала их.

— Опусти бутонами вниз, — сказала она мне. — Поломаешь ещё.

— Ага. Такси уже приехало.

Сегодня я поеду по-царски — на такси и с шашечкой. Негоже девушке с цветами и с белыми бантами ехать на автобусе… Хотя обратно я поеду именно так. А пока — как королева, и даже на иномарке!

— Жаль, что не смогу тебя проводить, — огорчалась всё бабуля. — Так хочется посмотреть вашу выпускную линейку.

— Ну мы же говорили об этом, ба, — погладила я её по плечу, чтобы она не расстраивалась. — Там будет жарко, много людей, шум, присесть негде… Оставайся дома. Всё хорошо со мной будет.

— Ну да, ну да… — кивнула она, а грусть в её глазах осталась. — Ты там хоть попроси сфотографировать тебя, что ли… Хоть так поглядеть на тебя.

— Ладно, найду я тебе фотографа, — ободряюще улыбнулась я ей. — Всё, пора, а то опаздаю. Пока, ба!

Такси доставило меня до школы быстро. Вскоре я уже шла по тротуару к месту проведения линейки. Ещё издалека я увидела свой класс, который топился на отведённом нам квадрате бетона, и пошла к ним. Радости у меня никакой не было от встречи с “милыми” одноклассниками после летней разлуки. Не видела и ещё бы сто лет не увидела. Среди всех я не увидела пока главного мародёра нашего класса — значит, пока можно выдохнуть спокойно.