Отпустил наконец-то мое лицо, я прикусила до боли нижнюю губу, чтобы не выдать своего состояния и не ляпнуть то, что могло бы его разозлить. Потянувшись в карман своей рубашки, достал из пачки одну сигарету и вложил между своих, красиво очерченных губ. Как художник, я не могла этого не заметить. Щелкнув зажигалкой, затянувшись сигаретой, долго смотрел на меня, выпуская сизый дым, о чем-то раздумывал.

Он меня пугает — его взгляд, то, как он рассматривает меня. Но я еще не воспринимаю его слова всерьез, потому что это не может быть правдой, ну, разве только в кино.

— Волк, я такие деньги не найду, тем более за неделю, это очень большая сумма, — пытался уговорить дядя разъяренного мужика по прозвищу Волк.

Да… оно ему подходит.

— Я своего решения не изменю! — пробасил Волк. — Тебя никто насильно не заставлял играть, это только твое решение, и правила ты знал, прежде чем перешагивать порог моего казино.

— Волк… я тут чего подумал, а может… это… — засуетился дядя, почесывая лысеющий затылок. Я уже даже не дышу, чувствую, как кровь отхлынула от моего лица в плохом предчувствии.

Волк нахмурился, вложив свои огромные руки в карманы брюк, прикусил сигарету у края рта, немного сощурив глаз со стороны сигареты, сказал:

— Ты что там мямлишь?

Дядя вытер со лба выступивший пот и продолжил:

— Ну, раз такое дело, чего ждать неделю… эм… забирай тогда племяшку мою.

—Забирать? — спросил Волк также спокойно.

— Да-да, забирай, — осмелел мой дядя.

Они разговаривали так, как будто я пустое место, будто меня здесь нет.

— Поясни-ка мне, я что-то плохо понял, то есть я могу забирать твою племянницу и отдать своим пацанам на растерзание? — достав сигарету изо рта, стряхивая пепел на пол, спросил Волк.

Глаза дяди забегали, потом остановились на мне. А мне уже воздуха не хватает, еще этот сигаретный дым, чувствую себя выброшенной рыбой на берег.

— Прости меня, племяшка, другого выбора нет, сама видишь, — и развел руками.

Весь ужас происходящего накатывает на меня волной, я шепчу дрожащими губами дяде:

— Ты что такое говоришь, дядя?

Уже не обращая на меня внимания, обращается к Волку:

— Волк, я не могу смотреть спокойно, это же моя племянница, не рви мне душу, забирай скорей, и мы квиты. Я тебе ничего не должен.

— А ты, Вика, держись, у тебя будет все нормально, подстроишься там под ситуацию. Ну, не мне тебя учить, разберешься, тем более, мужики-то у тебя уже были, — дает бредовое напутствие мне мой родной дядя.

— Ты с ума сошел? — прорезался мой голос. — Я твоя племянница, очнись, ты как жить будешь, зная, что ты меня в счет своего долга продал, а, дядя? — со слезами на глазах сказала я, обращаясь к дяде.

— Как-как, плохо буду, плохо, но ты и дядю пойми. Волк очень серьезный человек, он долги не прощает, хочешь, чтобы твоего дядю убили? А, хочешь? А он может, Вика!

— Так все, мне надоело, — туша окурок пальцами, сказал Волк и обратился к одному из своих людей:

— Зверь…

— Слушаю, Волк.

— Пакуй этого чмошника в багажник.

Дядя начал скулить, как побитый пес:

— Волк, как так, мы же вроде в расчете?

— Убери его и заткни ему рот, я не хочу слушать это насекомое.

Прошелся по комнате, подошел ко мне, вложил вновь руки в карманы брюк и сказал:

— Ну что, Вика, твой дядя оказался конченым козлом, которому плевать на родную племянницу, он решил спасти свою шкуру и продал тебя мне, тем самым откупился от долга. Теперь ты — моя собственность, инструкции получишь после. Давай, собирай вещи, у тебя десять минут.

Я столбом приросла к полу, вылупила на него свои глаза.