— После смерти отца Юру ничего не могло связывать с мадам Григорьевой, — помрачнел Карим. — Не думаешь же ты, что он вернулся к этой гадюке?

— А вот у неё и спросим, — кивнул я на тёмный подъезд, от которого к нам направлялся один из моих людей. — Она как раз гостит у твоего ангелочка.

Только я собрался выходить, как завибрировал телефон. Глянув на номер, я скривился, но ответил:

— Да.

— Хабиби, — плаксиво протянул высокий женский голос.

С этого обращения всегда начинались неприятности, и я откинулся на спинку кресла.

— Что?

— Ты меня совсем не любишь, — продолжала надрываться Дина.

— С чего ты взяла? — сухо уточнил я.

— С того. — Голос её приобрёл металлические нотки. — Утром, когда принесла тебе завтрак, я обнаружила в твоей квартире двух голых сучек.

— Я не заказывал завтрак, — осадил я женщину.

— Но проституток заказал. — Тон её леденел с каждым словом, и это начинало раздражать. — Что, если я всё расскажу отцу?

— Валяй, — рыкнул я и отключился.

— Дина, — безошибочно определил Карим. — Проблемы?

— Не убрался перед уходом, — вылезая из машины, бросил я. — Зря дал ей ключ.

— Будь осторожнее, — посоветовал брат. — Не забывай, кто её отец.

— Мне порой чертовски сильно хочется это забыть, — поднимая воротник, чтобы дождь не попадал за шиворот, процедил я. — Но не всем суждено жениться по любви. Кому-то приходится брать на себя ответственность и защищать семью.

— Мне жаль. — Карим хлопнул меня по плечу. — И я очень благодарен. Если бы не ты…

— То был бы ты пастухом, — со смешком перебил я брата и, открывая дверь, усмехнулся. — Прекращай уже. Не такой уж великий подвиг — жениться на богатой и красивой женщине. Пусть и с придурью. В конце концов мозгов ни у одной ещё не встретил.

— А как же Дилара? — поднимаясь по лестнице, возмутился Карим.

— Она вышла за тебя, — подмигнул я брату. — Отказалась от семьи, денег и положения ради эфемерной любви. И после этого ты утверждаешь, что она умна?

— Ну ты и… — выпалил он, но осёкся. — Однажды ты встретишь свою особенную женщину и больше ничего подобного не скажешь.

— Похоже на проклятие, — мрачно хмыкнул я и остановил брата. — Жди здесь. Я позову.

— Будь осторожен, — предупредил он.

— С чего вдруг? — иронично прищурился я. — Твоя бухгалтерша — чистый ангел!

Послышался удар и ругань. Я скривился.

— А вот и фанфары. Видимо, не поделили проценты.

Бегом поднялся на один пролёт и застыл у распахнутой настежь двери. Не обращая внимания на ворчливую бабульку, которая выглядывала из соседней квартиры, проследил за тем, как сражаются две женщины, а бухгалтерша обнимает ребёнка.

Не замечая меня, она опасливо смотрела на мужчину, который барахтался в обломках мебели. Крохотная квартирка была разгромлена, повсюду валялись вещи, гулял сырой сквозняк, клубились на ветру старые занавески…

Снизу послышался громкий топот. Судя по шуму, поднималось человек пять.

— А вот и милис-сия, — захихикала ехидная бабка. — Щас-с вас-с всех с-сватят!

Я решил не вмешиваться и посмотреть, зачем эти люди устроили весь этот спектакль. Знали, что я оставил людей, и решили продемонстрировать вражду? Отвести подозрения? Надавить на жалость? Люди порою очень изобретательны. Особенно если нужно скрыть кражу пяти миллионов долларов.

Тут Ева подняла голову, и наши взгляды встретились.

Сердце пропустило удар.

— А ну всем стоять! — раздался громом хорошо поставленный голос, и дерущиеся дамы застыли, а поднявшийся верзила вздрогнул. — Это полиция. Приготовить документы!

Я неторопливо повернулся и, осторожно выудив портмоне из крокодиловой кожи, показал права. Этого оказалось достаточно, чтобы на меня перестали обращать внимания. Будто зритель, я наблюдал, как ребята скрутили качка, как увели и бухгалтершу с ребёнком, и взлохмаченных женщин, одна из которых визжала, что это её законная жилплощадь.