А самое главное, зачем такому человеку, как он, такая, как я?

Эти мысли занимали мою голову почти все время, предшествующее поездке на учебу. Каждый день, двух месяцев. И потом… Пока я собирала вещи. Пока родители слезно провожали меня на поезд. Пока состав стучал по рельсам. Пока я слушала старенькую попутчицу и смотрела, как один климат сменяет другой, как поля чередуются с лесными зонами, как солнце золотило водную гладь рек, словно поливая жидким золотом. Как плавно перетекает одна область в другую. Я ехала в Москву. И все время мне казалось, что за мной наблюдают.

Возможно, как раз после слов, брошенных так легко магнатом. Теперь они мечом дамокловым висят надо мной, не давая окунуться в студенческую жизнь.

Но Женю, а именно она встретила меня на вокзале, не устраивала моя апатия.

– Ты чего как неживая? Мы в Москве! – восклицает она и разом вываливает мой чемодан на мою же кровать. – Надо срочно ее покорять!!!

Она, кстати, могла бы жить в собственной квартире, но решила познать романтику общаги. Блажь богатых, как сказал бы мой отец. А что бы на это сказал Борис Александрович? А почему меня должно волновать, что он скажет?

Помотав головой, я снова пытаюсь сосредоточиться на Наполеоновских планах, что строит Женя. Удивительно, как быстро она сменила траур на вечно праздничное настроение. Еще удивительнее, что во всей общаге нам нашли такую большую и светлую комнату. Судя по фоткам в инстаграме студентов, что учатся здесь курсами старше, остальные комнаты давно жаждут ремонта. А наша прям свежая. С хорошими кроватями и дубовым письменным столом.

Я с укором смотрю на него, потом на Женю.

– Ну что, – пожимает она плечами. – Не могу же я спать на раскладушке в комнате советского типа.

– Ты же хотела романтики? Общажной, – смеюсь я с нее и начинаю раскладывать вещи.

– О, не волнуйся, романтики у меня будет хоть отбавляй.

– Назло Коле? – смотрю на нее через плечо, пока она хмыкает, впериваясь в экран, и откидывает телефон в сторону.

– И ему тоже. Он же мне тут обещал, что разведется. Но его свиноматка снова понесла. Вот точно специально.

– Я не думаю, что рождение ребенка можно запланировать, – сажусь я рядом с расстроенной подругой и кладу ей голову на плечо. Мысли о беременности тут же как пером касаются мыслей о Борисе Александровиче.

А его слова о замужестве предполагали детей? А если да, то сколько? Он собирается как-то действовать или просто поставит перед фактом. Вопросы перед глазами уже мелькали, как искры фейерверка в день нашего славного города. По которому, надо сказать, я уже безумно скучаю.

Москва шумная. Москва многолюдная, и первый раз выйдя из поезда и окунувшись в какофонию разных голосов и языков, мне хотелось плакать. Кричать. Топать ногами и проситься назад. В комфорт и спокойствие. Домой.

– Девочки, давайте знакомиться.

К нам в комнату без стука и приветствия входят несколько парней и девчонок. Мне кажется, что их привело любопытство в отношении нового ремонта, Женя же наверняка думает, что ребят привлек ее блеск. Она действительно напоминает мне игрушку на витрине. Всегда с улыбкой, всегда стильно одета, всегда идеально причесана. Парни любят ее за легкий нрав и полную доступность. Вот и сейчас она явно выбрала объект для флирта и уже смеется над его плоской шуткой, закинув голову назад.

– Ну тащите, что у вас есть. Будем отмечать наше заселение. Нин, ты как? – спрашивает она, но я прекрасно понимаю, что все уже решено, и ближайшие пару часов мне лучше не появляться.

– Я только за, – показываю палец вверх, и пока все располагаются, достают алкоголь, протискиваюсь на выход. В дверях задеваю того самого рослого, объектом которого выбрала Женя, правда уже была увлечена другим. Столкнувшись с тем парнем, я бросаю взгляд на комнату и вижу, как одна из девушек уже сняла футболку. Спешу на выход и решаю строго поговорить с Женей. Потом, конечно. Потому что она-то может и не учиться, а мне вот образование очень важно. Сомневаюсь, что Магнат говорил всерьез про брак. Подвести родителей, что копили на мою учебу, залезли в кредиты, я не могу.