Но отвлекли меня новые родственницы. Особенно одна малолетка, которая вызвала во мне такую жгучую волну злости, что я и забыл о своей любовнице. Да и свадьба больше меня не волновала. Я желал увидеть лицо этой паршивки!

В проходе показалось «видение» в белом платье. Если на небе есть ангелы, они выглядят вот так: золотистого оттенка волосы до талии, нежное лицо с идеальной гладкой кожей, пухлые губки, нежный естественный румянец на щеках, большие невинные глаза необычного голубовато-синего оттенка, бровки домиком и пышные шелковые ресницы.

Как же внешность отличается от начинки. У этого ангела как минимум поганый дерзкий язык, отсутствие уважения к старшим...

Видение остановилось возле арки, украшенной кремовыми, розовыми и белыми цветами. Если бы я так внимательно не смотрел на девчонку, не заметил бы, как она оторвала лист от какого-то цветка, засунула в рот и зажевала. Осмотрелась, убедилась, что за ней никто не смотрит, по-тихому выплюнула пережеванный лепесток. В чем прикол? Проверяла, живые они или искусственные? Губы растянулись в улыбке. Странная какая-то. А девчонка продолжала украдкой обрывать лепестки. Хочет сжевать всю арку?

Теперь вот стоит, хлопает глазками, губы кривит в едва заметной улыбке. Гости, которые смотрели на нее, застыли с умиленными лицами. Я бы тоже повелся, не услышь разговор наверху.

— Куда ты смотришь? — в голосе Оли послышалось недовольство. — Кто это? — смотрела она на дочь Светланы. Я до сих пор не в курсе, как зовут девчонку.

— Моя сводная сестра, — лениво произнес, не отрывая взгляда от «сестрички».

— Для сестры она…

Я ждал, что скажет Оля. Тоже считает, что я по ночам питаюсь молоденькими девственницами, для которых очень стар.

— …взрослая, для любовницы молодая.

— А кто сказал, что я собираюсь ее в свою постель укладывать? — резко ответил.

— Я же вижу, как ты на нее смотришь, — послышалась обида в голосе. Напрягся.

Оля одна из тех, кто не задержится надолго в моей постели. Она желает увидеть на пальце колечко, но я не женюсь на женщине, с которой не хочу после бурной ночи засыпать, держа ее в объятиях…

— Как?

— Будто хочешь наказать или сожрать.

Оля стала слишком много… видеть, поэтому пора расставаться. Не терплю, когда меня загоняют в рамки. А ведь красивая: ноги от ушей, фигура классная, есть за что подержаться, лицо ухоженное, большие глаза зеленовато-карие, губы пухлые, но свои… Все равно чего-то не хватает. Пережрал я что-то баб, не торкают они душу. А может, устал, поэтому последние годы все на автомате? Тупо разрядиться, сбросить напряжение…

В проходе появилась невеста. Мы были знакомы, отец представил несколько недель назад за ужином в ресторане. Отличалась Светлана от бывших мачех тем, что была лет на пятнадцать старше последних. Миниатюрная, словно фарфоровая статуэтка. Невысокого роста, зато все свое – натуральное. Взгляд цепкий, меркантильный. Такая же хищница, как и другие. Еще и дочку учит, как лучше устроиться в жизни. Посмотрим, как они будут на меня брачный аркан накидывать.

Во время церемонии продолжал внимательно наблюдать за девчонкой, за каждой ее эмоцией. Уставала долго держать ангельское выражение на лице, иногда закатывала глазки или кривила губы, слушая особо сентиментальные слова ведущей. У меня была такая же реакция, но я умел держать лицо, и никто по мне не скажет, что это наискучнейшая церемония, не вызывающая ничего кроме зевоты.

— Ты обиделся? — рука Оли опустилась на мое колено и поползла вверх. Женщины, как кошки – все чувствуют. Вот и Оля чувствует, что скоро мы разбежимся.