С мыслью, что отныне и до конца своих дней буду принадлежать Рафаэлю я покинула свои покои. Клара повела на завтрак, после которого должна состояться церемония. И хоть мне претила мысль о том, чтобы всецело, без остатка принадлежать какому-то мужчине, я надеялась, что удастся более или менее выторговать себе неплохие условия для жизни. Как уже поняла, с женихом возможно найти компромисс. В весьма боевом для свадьбы настрое мы под рукой с Кларой появились на втором этаже и по мере нашего передвижения в сторону лестницы головы гостей поворачивались в попытке получше рассмотреть невесту Рафаэля. Жених же находился в отдалении возле белой колонны, но ни один, а с шумной компанией - отцом и Бонифацием. Судя по тому, как было перекошено от эмоций лицо Рафа, разговор был мало приятным.

Чем ниже спускалась по лестнице, тем очевиднее казался спор между тремя мужчинами и если двое из них что-то возбужденно доказывали Бонифацию, возможно с гневом обвиняли в нападении, то гость напротив казался расслабленным. В своей стихии. Скучающим. Более того, пока мой жених и отец гневались, Артур располагался удобно так, что мог видеть весь зал, включая нас. Не берусь утверждать, куда направлен его взгляд, но не на собеседников точно.

Какое равнодушие, словно божок перед простыми смертными. Он даже не удостоил собеседников своим вниманием, отнесся как к докучливым мухам. Слишком был занят, ведь напряженно разыскивал кого-то в толпе. Может хотел увериться, что я струсила и не пришла на собственную свадьбу? Его план по моему убийству с треском провалился благодаря удаче и моему будущему мужу. Думаю, Бонифаций действительно не дурак и не станет начинать войну в замке, окруженном сотней воинов.

Эти мысли помогли окончательно взять себя в руки и гордо выпрямиться, показать, что я еще не уничтожена, а цела. С каждым шагом, приближающим к принцу, во мне просыпалась ненависть, от которой хотелось выть. Это он тот, кто испортил мою жизнь. Тот, кто провел меня через круги ада. И только за ненавистью где-то скрывалось еще одно неизменное ощущение – боль в сердце. Его отпинали ногами и выбросили на дорогу гнить. Но ненависть я крепко держала в сжатых кулаках, понимая, что Бонифаций – помеха. Досада, которую рано или поздно уберут, но желательно по-тихому. Например, пусть врага уберут завтра с похмелья в спальне какой-нибудь красотки, раз уж бедной Тиль нет, но уж точно не на моей свадьбе! Его кровь не должна испачкать столь знатный день.

- Сразу к Рафу! – шепнула на ушко Кларе, тем самым предлагая ей провести меня к группе лиц, бурно обсуждавших ночной инцидент.

- Рафаэээль, - мягко позвала будущего мужа, вложив в голос всю нежность, которую могла бы достоверно изобразить и не переиграть. Краем глаза удавалось следить за Бонифацием и за тем, как его радужка начала менять цвет. В начале из-за сияния свечей на люстрах его глаза отливали золотом, но сейчас темнели, приобретая насыщенный коричневый цвет. Не знаю, с чем связаны изменения в цвете, раньше думала, что только от обстановки и освещения, а, впрочем, не стоило слишком много размышлять о Бонифации при женихе.

Мне хватило сил подарить жениху счастливую улыбку, способную растопить лед, а Рафаэль не был льдом, он мужчина. Мой мужчина. Забыв о Бонифации, тот сделал несколько стремительных шагов и поймал меня за руки, твердо сплетая наши пальцы. Ни у кого из гостей не возникло сомнений, что жених и невеста без ума друг от друга. После этих очевидных проявлений страсти, Рафаэль потянулся ко мне, чтобы обнять, но, вспомнив о приличиях, одернул руки. А я могла под предлогом, что слепа, ощупать его лицо и показать нашу близость. Приглашенные гости от милой картины наполнили зал вдохновенными шепотками и завистью. А уж слух о том, что невеста не ночевала в собственных покоях, а была украдена в покои принца и вовсе заверила всех в том, что это не договорной брак, а союз по огромной любви.