Рустам мрачнеет. Злится.

Нашла, что предложить успешному бандиту, Полина.

- Это лишь отступные. Чтобы не просто так… - сердце бьется учащенно, - я заплачу. Сколько скажешь заплачу. И разойдемся, как в море корабли… пожалуйста.

- Заткнись, Полина.

Я взрываюсь. И все равно, что почти голая перед зверем сижу. Дразню его, время тяну. Неизбежное оттягиваю.

- Не для твоего мира я! Ты понимаешь?! Не могу стоять спокойно под выстрелы и крики людей. И спать с тем, кого не люблю!

- Не любишь, значит?

Он усмехается. И палец чуть продавливает курок.

Твою мать. Безумец. Самый настоящий псих.

Не ему, так никому не достанусь. Он озверел. Взятки явно не любит принимать, урок усвоен.

- Да хорошо! - выкрикиваю с надрывом, - буду! Буду я твоей!

Буду, дьявол! Что бы это ни значило…

- Ты же не любишь меня? Уже отказываешься от своих принципов? Ты не постоянная, Полина. Неверная.

Глаза щиплет от влаги. Я шмыгаю носом. А он бросает на меня мужское пальто, засовывают руки в огромные рукава и хватает за руку. За собой тянет.

- Пошли. Договорим потом, моралистка.

- Договорим? У меня есть шанс, что ты деньги возьмешь?

Ой.

Впечатываюсь в его спину так же резко, как отшатываюсь. Забываю, что руку крепко держит. Откидывает к стене. Припечатывает со страшной силой.

- Убью, если еще раз про деньги скажешь!

Все понятно. Полине достаточно угроз, она ведь совсем не глупенькая.

- Поняла? – рычит почти утробно.

- Поняла и усвоила.

Для убедительности еще киваю часто-часто.

- Вот видишь, какая у меня умная девочка. Сама судьба свела нас, родная.

За дверью доносится третий выстрел, а у меня коленки трясутся, точно в обморок сейчас упаду.

Рустам чувствует это. Улыбается дьявол.

- Пошли-ка выйдем к нашим гостям дружелюбным. Ты со мной. Не смей бояться.

Он точно ненормальный. Идет к двери спокойно, смеется. Меня всю трясет, ноги путаются в длинном пальто. Оно мужское, запах грубый до костей пробирает.

Пальто принадлежит Рустаму. Я голая под ним, он только на пуговицы застегнул, и то не на все. Безумец!

В клубе никого. Здесь устроен погром теми, кто сбежал. Толпой снесены двери, разбиты бокалы у барной стойки. Валяется одежда, бутылки.

Стадо пробежало, не иначе. Цивилизацией здесь даже не пахло.

Клуб пустой. К счастью, никто не пострадал. Но зачем же тогда стреляли?

Рустам сжимает мою руку крепче, и я спешу за его размашистыми шагами. Он злится. Его чуйка ведет нас к барной стойке, и она не подводит.

За стойкой – незнакомый мужчина. Молодой, ему меньше двадцати пяти. В полной тишине клуба – мрачного и одичалого – он разливает алкоголь по бокалам.

Бокала три.

А рядом лежит пистолет. Что-то мне подсказывало, что это он породил выстрелы.

Я поняла. Это его план остаться один на один с хозяином клуба.

Он точно самоубийца.

- Альберт, я дружелюбный хозяин. Но тебя убью! - прорычал Рустам.

Взгляд «Альберта» устремляется не на Рустама. На меня. в первую очередь.

Незнакомец улыбается, но от улыбки веет холодом. Взгляд его скользит по волосам моим и мужскому пальто, накинутому впопыхах. Хочется прикрыться от взгляда раздевающего.

В конце его глаза тормозят на моей руке, которую Рустам крепко сжимал.

- Твоя новая? – кивает на меня.

Гость отрывает взгляд от меня так резко, будто я вовсе перестала существовать, и вновь отрешенно разливает жидкость по бокалам.

- Угощайтесь.

- Угощаю здесь я, - цедит Басманов.

Рустам достает пистолет и в два счета оказывается напротив стойки. В висок гостя упирается пистолет. Представляю примерно, что он чувствует. Саму тоже трясло.

- Смертник ты, Альберт. Грохнут тебя когда-нибудь за произвол, что ты творишь.