Я кралась к огромному роялю, притаившемуся в углу, пытаясь развидеть представленную ранее картинку с этим дурацким определением «жирный» клиент. Ведь совершенно четко была уверена, что Луиза и Теренс пели дифирамбы тучному богатому «папику», который, в свою очередь, еще и поливал их грязью. Видимо, речь шла все же о толщине его кошелька.

Теперь многое встало на свои места: богач, весьма привлекательный, — местные невероятно падки на такой комплект. Это что-то вроде их интерпретации: приятное с полезным.

Усевшись за инструмент и включив тусклую лампу, подсветившую ноты, я принялась играть. Сегодня никакой домашки. Судя по инциденту со скрипачкой, для этого клиента стоит стараться прямо как на экзамене перед ректором.

Бросив настороженный взгляд на человека у стекла и невольно выхватив его профиль в приглушенном свете, я пришла к выводу, что мужчина действительно хорош собой.

Более чем.

Должно быть, ему около тридцати пяти. Светлые волосы, аккуратно уложенные наверх, высокий лоб, прямой нос. Очень красив. Даже не помню, чтобы видела когда-то подобных ему. Только если на обложках журналов. Но не смазливый мальчишка-щеголь, которых хоть пруд пруди в академии, а мужчина. Настоящий, взрослый, опытный.

Большая рука устало потерла переносицу. Незнакомец сделал очередной глоток рубиновой жидкости из бокала, отчего адамово яблоко на его широкой шее двинулось чуть вверх. Мощные плечи были тесно объяты иссиня-черным пиджаком, расстегнутые полы которого придавали образу картинную небрежность.

Его вид словно очаровывал. Казалось, в него сложно не влюбиться с первого взгляда, ведь даже глаза невозможно было отвести. Напряженные скулы и саркастичная ухмылка на чувственных губах намекали на жесткий нрав, и это немного отрезвляло: страх способен затмить все прочие эмоции. И сейчас он был подавляющим...

Я совершенно точно поняла, что боюсь этого человека. Нужно быть не в своем уме, чтобы вестись лишь на привлекательную внешность, как это делают, к примеру, Лу и Теренс.

Мне захотелось увидеть глаза мужчины, чтобы сложить окончательную картину. Интересно, они соответствуют холодному выражению его лица или нет?

Но веки незнакомца были опущены. Да и вряд ли на таком расстоянии и в плохом освещении я смогла бы хоть что-то разглядеть.

Пальцы привычно порхали над клавишами. А когда нервозность наконец позволила связкам расслабиться, я запела, тщательно стараясь не выдавать «экзаменационного» волнения в голосе. Каким бы неадекватным ни оказался клиент, если я буду тщательно выполнять свою работу, ему не к чему будет придраться, верно?

Я снова украдкой посмотрела на мужчину и едва не забыла слова вдоль и поперек изученной песни, наткнувшись на хищный прищур ясных глаз. В льющемся из-за стекла свете софитов на мгновение показалось, будто его зрачки вспыхнули синим пламенем.

Гость продолжал заинтересованно изучать меня, словно дичь на охоте.

Я поспешила отвернуться, боясь сталкиваться взглядом. Лучше не провоцировать его, как дикого зверя.

Попыталась сконцентрироваться на игре, усилием воли заставляя себя не поворачивать голову в сторону стекла. И казалось, едва ли ни физически ощущала его взгляд.

Не удержалась. Подняла глаза от клавиш. Но мужчины на прежнем месте не было. Уставившись в ноты, я продолжила думать о глазах, показавшихся невероятно синими.

Волшебно...

Кажется, я спела один и тот же куплет уже три раза. Нужно сосредоточиться на работе!

Мне вдруг почудилось, что воздух за моей спиной начал сгущаться. Не будь я занята, непременно захотела бы обернуться и понять, что заставило атмосферу в комнате стать осязаемой.