Короткие джинсовые шорты светло-голубого цвета с потертостями на попе, красная майка на тонких бретелях, под которой скрыто тонкое кружево лифчика.

Сегодня Гела и Софико устраивают ужин.

Добродушная и очень гостеприимная семья.

Относятся ко мне хорошо, не задают лишних вопросов.

Они будут показывать нам мастер-класс и лепить собственными руками хинкали.

Я обожаю их. Все три недели, что я тут отвисаю, раз в день – это для меня обязательное блюдо.

Хорошо, что у меня ускоренный метаболизм и эти вкусности не остаются на моих боках.

Спускаюсь с лестницы, обхожу дом и вижу, как Софико носится из кухни на террасу и накрывает на стол.

— Чем помочь? — засовываю пальчики в неглубокие кармашки шорт.

— Ничем, чемо карго, — спешно отвечает женщина, — скоро уже будем садиться за стол.

(«Чемо карго» – моя хорошая).

Вхожу на просторную кухню, и мой взгляд цепляется за широкую спину Родиона.

Он стоит возле стола и под чутким руководством Гелы лепит хинкали.

Черная футболка аппетитно облегает тело и видно, как под ней перекатываются стальные канаты мышц.

Встаю напротив него, ставлю локти на гладкую поверхность и опираюсь подбородком о скрещенные руки.

Наблюдать за тем, как готовят мужчины – дикое удовольствие.

Есть в этом что-то завораживающее.

Родион одаривает меня своей сексуальной улыбкой, я отвечаю ему тем же.

Жадно исследую его напряженные руки.

Взгляд скользит по толстым венам, которые пробиваются сквозь татуированную кожу.

По длинным пальцам, которые точно знают что делают.

Смогла бы я остаться здесь жить?

И каждый день просыпаться рядом с этим настоящим мужчиной?

И каждый день отдаваться ему как в последний раз?

И каждый день слышать его «моя сладкая девочка»?

Но стоит только мне начать фантазировать о семье и детях, как мое настроение сразу же падает к нулю.

После незащищенного секса на пляже Родион купил мне экстренную контрацепцию.

Хотя я говорила ему, что сейчас у меня безопасные дни.

Не поверил.

А я и не стала больше что-то доказывать.

Мне тоже не нужны сейчас дети.

Я сама еще девятнадцатилетняя девчонка, которой нужно думать об учебе.

Беру бокал вина, который стоит рядом с Родионом, и делаю два больших глотка.

Ароматный алкоголь быстро согревает гортань.

— Будешь пробовать лепить, Вэра, — воодушевленно произносит Гела, и я тихонько смеюсь.

Ему сложно выговаривать «мое» простое имя.

Мужчина не обращает внимания на мою реакцию и протягивает пиалу с круглой лепешкой.

Дальше у нас начинается кружок «Очумелые ручки».

У Родиона отлично получается, все хинкали равны как на подбор.

У меня же – жалкая пародия.

Поэтому, чтобы не травмировать сердце Гелы и Софико, я оставляю затею с лепкой.

Мне доверяют ложку и велят помешивать воду в кастрюле.

Ужин выдается потрясающий.

Сидим на террасе под светом садовых фонарей.

Кожу ласкает еле уловимый ветерок.

Мы пьем вино и разговариваем.

Рука Родиона расслабленно лежит на спинке дивана, и кончики его пальцев поглаживают мое плечо.

— Ох, вы так красиво смотритесь, чэмо дзвирпасо, — с широкой улыбкой произносит Софико, и я бросаю на спокойного Родиона робкий взгляд.

(«Чэмо дзвирпасо» – мой дорогой).

— Софа, тебе больше не наливать, — насмешливо произносит Гела и берет ее пустой бокал.

Она возмущенно вскрикивает и шуточно отбирает свой бокал, ругая его на чистом грузинском языке.

Мы с Родионом смеемся.

Вдруг он наклоняется к моему уху и медленно шепчет:

— Пойдем на пляж купаться?

Сразу же смотрю на его загадочное лицо и понимаю, что ночь будет с огоньком.

Молча киваю и тону в его зеленых глазах.

*****

Пляж встречает нас лишь шумом морских волн.