- Накинем куртки, идем.

Он встал и протянул мне руку. Я бросила быстрый взгляд на остальных, но они сделали вид, что ничего не заметили. Все, кроме Полинки. Дочь смотрела на нас сияющими глазами, в ее взгляде было столько надежды…

- Идем, - кивнула я и, проигнорировав протянутую ладонь, вышла из-за стола.

Надев куртку, я вышла на балкон. Олег остался в одной футболке - видимо, ему холодно, в отличие от меня, не было. А может, совсем не температура на улице была виной тому, что по телу моему продолжали бегать мурашки размером со слона.

- Вот мой балкон, - фыркнула я, обведя рукой небольшое пространство, на котором, как полагается, хранился всякий полезный хлам. - Ничего интересного.

Георгиев рассмеялся.

- Ты же умная девочка и понимаешь, что я позвал тебя не за тем, чтобы рассматривать банки для будущих заготовок.

Я покосилась на коробку, которую мне притащила мама и вручила, как самую большую драгоценность, со словами: «Потом заберу, а тебе огурчиков в них в августе намариную».

- Ну, если бы ты вдруг заинтересовался банками… - задумчиво протянула я, а у самой голос дрогнул.

- Можно будет снять выпуск про консервацию, - неожиданно серьезно ответил Олег и перевел тему раньше, чем я успела бы спросить шутит он или нет: - Сегодня я хочу рассказать обо всем Полине.

Я знала, что это случится и была к этому готова. Наверно.

- Хорошо, - просто ответила ему. - Для этого вовсе необязательно было устраивать конспирологическую сходку на баночном балконе, - растянула я губы в улыбке.

На смену внутренней дрожи пришло какое-то разочарование. И на что ты надеялась, Женя? - тут же ехидно поинтересовался внутренний голос.

- А вот для этого - стоило! - неожиданно с жаром сказал Олег и, шагнув ко мне (хотя и шагать-то особо было некуда), притянул к себе и поцеловал.

Да так, что у меня искры чуть из глаз не посыпались, и все, на что меня хватило - вцепиться в плечи Георгиева, чтобы устоять на ногах. Я, конечно же, ему ответила. Потому что этот мужчина вызывал во мне такие чувства, каких я не испытывала уже очень давно. И потому что я, махнув рукой, решила - будь что будет!

- Мама, па… - вдруг послышался детский голосок от дверей на балкон.

Мы с Олегом, как по команде, отпрянули друг от друга. Оба дышали тяжело, как будто только что пробежали кросс.

- Да, Поленька? - задала я вопрос дочери, которая, судя по ее довольному виду, успела нас застать и все разглядеть.

- Мам… там Света спрашивает, мы десерт есть будем?

Она смотрела на Олега во все глаза, и столько надежды было на личике дочери, что я решилась:

- А ты правильно чуть не назвала дядю Бэнча папой, - сказала я спокойно.

Посмотрела на Георгиева, тот замер и глазел на Полю, как на восьмое чудо света. Дочь прижала ручки к груди и, кажется, даже дышать перестала.

- Он твой папа. Он об этом знает. Так что теперь ты можешь смело обращаться к нему так.

Этот момент, я могла поклясться, мы втроем запомним на всю жизнь. Тайна, которая больше таковой не являлась, открылась, и теперь между мною, Олегом и Полиной словно появились незримые нити, связавшие нас воедино крепче самых надежных пут.

- Ну, привет, дочь, - с улыбкой на лице тихо сказал Олег, все же шагнув с балкона в комнату и подхватив Полю на руки.

Ответом ему был громкий крик, который наверняка слышали во всем доме:

- Ура! У меня есть папа! Я так сильно тебя ждала!

Гости разъехались часа через три. Что началось в момент, когда Поля, так и продолжая сидеть на руках Олега, вернувшись на кухню объявила, что теперь все секреты раскрыты и у нее есть папа, можно было обозвать лишь словом вакханалия.