Подхватываю, на что указано и иду обратно, пока химичка суетится рядом, переживая за сохранность своих колб и мензурок.

- Ой, осторожнее! Гремит как. Так, так, не разбей только ничего. Ой…Ага, ставь сюда, - и указывает мне на стол в учительской при кабинете химии.

- Это все? – спрашиваю я, слыша как надрывается звонок на урок.

- Нет, помоги разобрать, - и мы вдвоем долго и упорно потрошим коробки, пока женщина не нарушает тишину вопросом, - у тебя только по математике хорошо или ты полный технарь?

- Полный, - киваю я.

- На Олимпиаду по химии не хочешь поехать в этом году? – пытается заглянуть она мне в глаза.

- Не хочу, - честно отвечаю я.

- Но поедешь, - кивает она уверенно, и я хмыкаю.

- Поеду, если очень надо.

- Отлично! Запишу тебя после уроков, не убегай быстро.

И машет мне следовать за ней, где уже весь класс ждет только нас двоих. Меня, конечно, не точно, но вот учителя так уж наверняка.

- Так, Гордеев, садись к Толмацкой, - неожиданно повелительным тоном объявляет химичка и я без промедления делаю так как мне говорят.

Рябова, та, что Оля, недовольно закатывает глаза. Седых мстительно поджимает губы и хрустит костяшками пальцев. Его прихвостни тоже скалятся, как адские гончие. Сама же моя блондинистая зараза таращится на меня испуганно, наблюдая, как я подхватываю рюкзак, иду к ней, а потом и сажусь рядом.

Рядом! Ну наконец-то!

И пока химичка распинается о теме лабораторной работы, я смотрю на Арину, а она невидящим взглядом полирует доску. Во рту от ее запаха собирается слюна. Пульс зашкаливает. Вместо мозгов в голове образовался идеальный газ. Черт! Это всего лишь урок химии, а я уже слетел с катушек. Что будет, когда я наконец-то доберусь до нее?

Атомный взрыв, не иначе!

- А можно мне заменить напарника? - слышу я ее голос и радость внутри меня резко трансформируется в слишком очевидное разочарование.

- Нет нельзя, Толмацкая! Всё, все за работу, время пошло, - хмуро порешила Марина Альбертовна и я мысленно ее расцеловал.

А эта фифа неприступная уже сопит недовольно и рывками начинает расставлять на столе мензурки и колбы. Бесится! А я тащусь.

- Держи, - почти рычит она, протягивая мне мерный цилиндр.

- Держу, - и я перехватываю его так, что наши пальцы соприкасаются.

Бьет током. Сильно. В голове сразу мысль — что будет, когда мы поцелуемся? Наверное, меня просто разорвет от напряжения.

- Уф, - одергивает она руку и тут же брезгливо потирает ее о свою юбку.

Коза строптивая!

- Переигрываешь, Арина, - ухмыляюсь, но с явным оттенком горечи.

- Не доигрываю, Стас, - припечатывает она, смотря мне прямо в глаза.

Но все же девчонка первая не выдерживает моего прямого взгляда. Отворачивается, задевая ручку локтем, и та катится по парте, а потом и падает на пол. Тут же ныряю под стол, а потом сглатываю.

Чертовы белые носочки!

Но отказать себе в провокации я уже не могу. Поднимаю, так кстати упавшую, ручку, а потом обхватываю ее щиколотку.

- Ой, - слышу я ее писк и улыбаюсь.

А моя рука уже ползет дальше. Интересно, как далеко она позволит мне зайти?

Щас проверим…

Безумная, крышесносная наглость, но я не могу себе в ней отказать, пусть, наверное, и получу какой-нибудь увесистой мензуркой по своей башке. Оно того стоит.

Ее ноги загорелые и гладкие как шелк, тонкие щиколотки, изящные коленки, маленькая родинка на внутренней стороне бедра.

Резко сжала ноги вместе и потом со всей силы вцепилась в мои волосы, дергая меня наверх. А я? Я не удержался и все-таки оставил подин поцелуй у самой границы ее юбки. И аж в голове потемнело!