Карие с опасной червоточинкой глаза буравят во мне огромную дыру. Я уже больше минуты молчу, стоя под козырьком женской клиники и вызываю недопустимое подозрение.

– Чего молчишь, маленькая лгунья?

– Лгунья?!

Мои хрупкие ангельские крылышки расправляются за спиной. Парочка белых перышек опадает на серый бетон и исчезают.

Джабар лукаво прищуривается, водит квадратной челюстью из стороны в сторону.

– Я должен поговорить с твоим отцом насчет свадьбы. Насколько мне известно, ты обещана в жены прощелыге Аристарху. Не хотелось бы вытаскивать занозу в его лице из своей задницы.

– Ничего, переживет.

Складываю дрожащие руки под грудью, чуть выставляю пухлые губы вперед. Бажаев внимательно прослеживает каждое мое движение. В надменном взгляде чересчур много тотального контроля и явного скептицизма. Но ему не отвертеться от меня, не закрыться в своем мрачном особняке в Адове.

Между нами теперь больше, чем просто секс под действием алкоголя. У нас будет ребенок! Я нарочно снова и снова повторяю эту лживую фразу в уме. Сама должна неистово верить в эту беременность и напоминать всем окружающим людям слабенькую дурочку, которая теряет сознание от абсолютно любых запахов. Или тоннами уплетает несовместимые продукты.

– Мой брат свяжется с Алексеем Юрьевичем и договорится о встрече.

На небрежно брошенной, словно обглоданная собачья кость, фразе, Джабар быстро спускается по мокрым ступеням и направляется к тонированному джипу. Перед тем, как забраться в теплый салон, оборачивается, испепеляет меня непримиримым взглядом.

Я продолжаю гордо выгибать спину, держать подбородок выше, чем нужно и на этой многозначительной ноте, Джабар скрывается из виду.

Дождь пускается в дикий пляс. Вода захлестывает под козырек, и мои любимые сапоги намокают по щиколотку. Отхожу назад, еще немного и упираюсь в пластиковую дверь, от которой отлетаю через секунду примерно на метр.

Из нее вываливаются грозные солдаты моего будущего мужа. Один из них, с нескрываемым интересом рассматривает меня с ног до головы. Хочется, сказать ему нечто гадкое, шлепнуть по блестящей лысине, но естественно сдерживаюсь.

У меня еще будет приятная возможность поиграть на их натянутых нервах. Несуществующие гормоны будут устраивать огненную феерию всем вокруг.

Выдыхаю натужно. Полдела сделано. И я ничуть не выдала своего истинного состояния. Я большая умница!

Полтора часа спустя, я въезжаю на территорию своего загородного дома и замечаю бегающих по двору доберманов. Мама, иногда, выпускает их на недолгую прогулку. А значит, сейчас она гуляет где–то неподалеку. Может в своей цветочной оранжерее? Она с ума сходит по всевозможным орхидеям. Не так давно ей доставили очень редкий экземпляр под названием «Рот дракона». Удивительное нежно–фиолетовое творение растет в Северной Америке. Единственная в мире орхидея из рода аретуза. Понятия не имею, что это такое. Но мама может рассказать о ней всё и усыпить болтовней на несколько часов.

Лучшее не задевать. Разговор будет до-о-о-лгим.

– Мам?

Зову ее, видя передвижение скрюченной тени за запотевшим стеклом.

– А? Это ты Агата?

Отзывается она издалека.

– Да.

– Иди сюда.

Я готовлюсь к очередному наскоку маминых претензий насчет беременности, но когда переступаю узкий порожек теплицы, встречаюсь с ее теплым взглядом.

– Как ты?

Сразу же спрашивает она, орудуя маленькой грабелькой в глиняном горшке. Большинство цветов растет прямо в земле, а некоторые, вроде белоснежной плюмерии в отдельных «апартаментах».

– Нормально. – Дергаю левым плечом, смотрю куда угодно только не на нее.