Ульянка, сладко посапывая, спит. Я невольно засматриваюсь на милое, кукольное личико младшей сестрёнки, целую пухлую щёчку и только потом отправляюсь в ванную, где, к своему ужасу, обнаруживаю полное отсутствие горячей воды.

Приехали... Неужели всё-таки отрезали за неуплату? Хочется завыть волком.

Стиснув зубы, принимаю ледяной душ. Не могу же я пойти в школу, не искупавшись... После короткой, мучительной экзекуции, трусцой возвращаюсь в свою комнату. Наспех вытираю окоченевшее от холода тело, надеваю с вечера приготовленную школьную форму и пытаюсь максимально безболезненно разбудить сестру.

Ульянка капризно хнычет, но, потирая маленькими ладошками глаза, всё же отправляется чистить зубы. Я в это время снимаю с плиты надрывно посвистывающий старый чайник и делаю ей пару бутербродов. Без колбасы конечно, но с маслом. Пока сестра без особого энтузиазма поглощает свой скудный завтрак, я осматриваю гору грязной посуды, сваленной в раковину. Снова открываю холодильник. Пустой холодильник. Совсем пустой, несчастной мыши и то повеситься не на чем будет.

Тяжело вздыхаю, раздумывая не попросить ли на работе деньги вперёд. Снова. Неудобно конечно, но что делать? Нужно оплатить коммуналку за квартиру, иначе мы рискуем остаться не только без горячей воды, но также без света и газа. Продуктов купить. Одно радует: Ульянка завтракает, обедает и ужинает в саду. Клюёт, конечно, как птичка, перебирает, но это всё же лучше, чем ничего.

В животе громко урчит, и я пытаюсь приглушить этот постыдный звук голым чаем без сахара. Ульянка молча протягивает мне бутерброд. От этого её жеста грудь сдавливает болезненным спазмом. Я качаю головой и отворачиваюсь к раковине.

Спустя пятнадцать минут мы уже идём в сторону местного детского сада номер десять. В раздевалке сестра, как обычно, ворчит и ноет, но я только терпеливо поглаживаю её по голове, передавая из рук в руки молодой, улыбчивой воспитательнице.

– Алён, мама посетит сегодняшнее родительское собрание?

– Она... - теряюсь всего на секунду, – работает. Вместо неё приду я.

– Маме нужно подписать согласия на прививки, – нерешительно сообщает она, протягивая мне бумажки.

– Хорошо, – киваю и убираю аккуратно сложенные листки в портфель, уже заранее зная, что распишусь там сама. Подходить к матери с этим вопросом бесполезно,

Прощаюсь с Олесей Викторовной и спешу на остановку. Можно было бы и пешком пройтись, но я итак уже порядком опаздываю, а быстро добраться на своих двоих с окраины в центр просто нереально.

Запрыгиваю в автобус как раз вовремя, двери за спиной захлопываются, едва не дав мне по хребту. Пробираюсь сквозь толпу в конец салона. Останавливаюсь почти в самом углу. Держась за поручни, смотрю на оживлённую улицу через замызганное стекло. Транспорт, не смотря на общий шум и гам укачивает, и очень быстро мои веки тяжелеют против воли. У матери опять была весёлая ночка, а потому поспать нам с Ульянкой практически не удалось.

– Предъявляем проездной, готовим билеты!

Эта фраза, произнесённая строгим женским басом срабатывает получше любого будильника. В ужасе распахиваю глаза и вздрагиваю всем телом. Осторожно протискиваюсь между пассажирами, стремительно направляясь к двери. На моё счастье, она как раз открывается. И вот я уже радостно ставлю ногу на ступеньку, но внезапно кто-то резко дёргает меня назад. Оборачиваюсь и натыкаюсь на разъярённый взгляд контроллёра.

– Ну-ка стой, куда собралась? – зловеще интересуется этот цербер.

– Отпустите. Моя остановка, – дрогнувшим голосом отвечаю я, ощущая, как тревога разливается по телу.