– А можно не елозить пальцами по стеклу? – громко делает замечание Шевцова. – Не для того я натирала их вчера!

– Да-да, – кивает головой и затравленно косится на неё.

Алла строит презрительную мину и подходит к кассе, чтобы ответить на внезапно раздавшийся телефонный звонок.

– Поймать вам кого-нибудь? – дружелюбно предлагаю я.

– Парочку гуппи, Алёнушка, – снова тычет пальцем на самый левый из аквариумов под сопровождающий это действо тяжёлый вздох Аллы.

– Хорошо.

Пару минут пытаюсь поймать рыбок, на которых он указывает. Рукав футболки мокнет, потому что «нырнуть» приходится очень глубоко.

– Не та, не та, – злится он, и приходится изловчиться, чтобы понять, кто вообще нужен.

Наконец, мне удаётся угодить ему. Пара вертлявых гуппи в пакете с водой. Надуваю его воздухом, завязываю резинкой и прохожу на кассу. Жду пока этот чудик достанет деньги. Высыпает кучу монет и просит отсчитать девяносто пять рублей. Алла брезгливо морщится.

– Спасибо тебе, Алёнушка! – кладёт передо мной конфету, явно с давних пор залежавшуюся в кармане его брюк, и, кланяясь, уходит, прижав к груди пакет.

– Жесть, Лисицына. Меня от одного его вида выворачивает. Неопрятный, руки мокрые как у неврастеника. Бе, – она брызгает мне на ладони антисептик. – И как таких земля носит?

– Просто человек болен, – отвечаю я ей. – Не забывай, что он чей-то отец, сын, брат. Никто ведь от подобного не застрахован.

– Упаси боже, – крестится она слева направо.

Поражаюсь, как православный человек, который ходит в церковь ставить свечки (пусть лишь за безбедную жизнь и олигарха), не знает таких элементарных вещей.

– Поставка сегодня в два, Олежка звонил, – сообщает она. – Опять глаза ломать, глядя в накладную.

Я молчу. Уж лучше, сидя на стуле, в накладную смотреть и карандашиком галочки ставить, чем как я, не разгибая спины разбирать коробки и расставлять впоследствии товар.

– Олесе позвоню, пусть тоже выходит, – прикладывая телефон к уху, говорит она. Шевцова имеет ввиду нашего нового стажёра.

– Так у неё же вроде выходной…

– А нечего отдыхать, когда другие работают, – надевая на нос очки, деловито заявляет Аллочка.

*********

Шевцова отпускает меня в шесть и с барского плеча даёт мне на воскресенье выходной. Она у нас как никак старший продавец. «Почти царь и бог торговли» – как сама зовёт себя Аллочка. А порой и вовсе представляется заведующей магазина, коей, конечно, не является.

«А я, между прочим, всю Танькину работу делаю», – пропыхтела как-то мне в ответ обиженно. Я всего лишь навсего поинтересовалась, когда это она успела получить повышение. Танька – это Татьяна Андреевна Пельш, сестра моего классного руководителя, которая работает заведующей этого магазина вот уже несколько лет, и свои обязанности, вопреки словам Аллы, она выполняет исправно...

Уже сидя в электричке и поглаживая спящую на моих руках Ульянку, прислоняюсь лбом к окну. На миг прикрываю глаза.

Спина разболелась нещадно. Виной тому те огромные мешки с новыми кормами для собак. Пока растащила по углам все четырнадцать штук, чуть коней не дала. Не так уж у меня и много сил, как в начале казалось. А в понедельник, между прочим, тренировка… Пётр Алексеевич итак мною не доволен в последнее время. Смотрит с такой жалостью, что стыдно становится. Да ещё и на весы загоняет постоянно, и вроде как невзначай обедами из столовой подкармливает. Так неудобно, что даже в глаза смотреть ему стыдно.

Я по началу отказывалась. Так он стал приносить эти самые обеды в тренерскую. Сказал, чтобы уважала труд его матери, работающей помощником повара в столовой. Вот и приходится с тех пор послушно есть, подавляя смущение...