Осмотрелась — домик был небольшой, с единственной запертой дверью, без чердака и подпола. Сбежать, не разбив окна не получится. А разбивать, это, конечно, вариант рабочий, но крайний. За него уже точно хулиганка и порча имущества светит, а пока ещё можно попробовать просто договориться.

Стучала и в окно, и в дверь, звала, клялась, что не сделала ничего плохого, просила шанс всё объяснить — но хозяйки дома не отзывались. Хреново. Очень. И не понятно, то ли они уже позвонили в полицию, то ли решили, что можно обойтись каким-нибудь суровым соседом-дачником с топором в качестве стращающей воспитательной меры. Я бы предпочла соседа-дачника, вот правда! Но что-то подсказывало, что это всё-таки будут менты. Ну что ж, я, правда, хотела по-хорошему…

Но едва я занесла для удара табурет, как в окно заглянула женщина. Вскрикнули обе от неожиданности, и она тут же схватилась за телефон, лихорадочно пытаясь кому-то дозвониться, а я бросила табурет и замолотила в стекло:

— Я ничего не сделала, мне просто нужно было где-то заночевать! Пожалуйста, не надо полицию! Пожалуйста!

Не сразу, но уговоры помогли. Спасибо хозяйка оказалась довольно молодой — лет тридцать от силы. Правда выяснилось, что она уже полчаса, как вызвала полицию, и мне пришлось на ходу сочинять, что скрываюсь от бывшего парня-психа-мента, а поэтому в полицию мне ну никак мне нельзя! Для пущей сговорчивости я придвинула к ней свою сумочку.

— Либо сожгу её теперь, либо выкину, точно! Оригинал, между прочим, и совсем новая. Это он мне подарил, — неподдельно злясь, скрипнула я зубами, — этот гад психованный… Хочешь, забирай! Серьёзно! Просто, когда менты приедут, скажи, что я была обычной бомжихой и сбежала в неизвестном направлении, ладно?

— Бомжиха? — скептически хмыкнула хозяйка. — С таким маникюром? Слушай… — чем больше она вертела сумку в руках, тем ярче разгорались её глаза, — а это что, реально Луи Виттон? Настоящий?

Словом, договорились. И мне даже перепало кое-каких харчей на дорожку, флакон спрея от комаров и старенькая спортивная сумка, в которую я всё это и сложила.

Понятное дело, что впредь выходить к людям я опасалась. Но вставал вопрос — и что теперь? Бесконечно идти по полям и буеракам бесперспективно. Пытаться добраться до деревни и деда, который может даже ещё жив, глупо — сама же проболталась как-то Гордееву что есть такое местечко. Уж он-то наверняка давно уже просеял мою биографию через сито, и нашёл даже самые маленькие зацепки. Значит, оставалось только окончательно расстаться со своим прошлым и стать непредсказуемой даже для себя самой.

Впрочем, на пятый день скитаний, в очередной раз пытаясь заснуть в лесополосе на подстилке из свежесорванных веток, я поймала себя на странно-тоскливой мысли, что, возможно, поспешила. Ну в самом деле, может, стоило хотя бы выслушать объяснения? Ведь даже Коломоец толком не знал, зачем Гордеев притащил меня в их тандем — я видела это по тому, как он пытался «ввести меня в курс»:

— Всё что я могу сказать — мы не торгуем наркотой, Слав. Даже наоборот, лично я, например, из наркоконтроля, и у меня тут, вообще-то, большая операция под прикрытием происходит.

— У тебя? — ошарашенно пытаясь собраться с мыслями, цеплялась я за каждое слово. Мне было плевать на порванное на груди платье, и даже на то, что Сергей видел меня не просто без трусов, а ещё и в завлекательной позе… Всё отошло на задний план. Я просто была в шоке. — Почему именно у тебя? А Гордеев?

— Ну и у него, по идее, тоже. Я вообще думал, что это мне его для усиления дали, а не… Ну… — Он, как и я, был растерян, и, хотя и контролировал себя намного лучше, но паузы в словах выдавали.