– Черт! – рычит Гордей, ударяя по рулю.

Он задевает клаксон, и наша машина сигналит на всю парковку.

– Что мне сделать, чтобы ты пришла в себя?

Мужчина ждет моего ответа очень долго. Ждет усердно. Не давит. Не настаивает дать его скорее.

Потихоньку я успокаиваюсь. Остаются только всхлипы. Частые посапывая.

– Сейчас найду другой мотель, и мы остановимся там. Примем душ и оба успокоимся, – Гордей вздыхает. От этой идеи он явно не в восторге.

Ну, а я что? Я могу только сопеть, сидя рядом.

Гостиница находится довольно быстро. Оказывается, на трассе много таких вот услуг. Можно даже просто помыться за отдельную плату.

Гордей оплачивает нам номер. Он спокоен, серьезен, держит себя в руках.

Если честно, я даже завидую ему. Мне бы такую выдержку. Стальную. Чтобы в любой ситуации уметь анализировать и держать эмоции под контролем.

Номер оказывается небольшим. Шкаф, две тумбочки, двуспальная кровать. Хорошо, что мы тут ночевать не собираемся. Иначе, одна кровать на двоих – было бы весьма странно.

Хотя, вряд ли понятие морали вообще заложено в голову человека, который запросто убивает других людей. Кого-то еще более беспринципного будет довольно сложно сыскать.

Я иду в душ первой.

Под теплыми струями проще абстрагироваться от всего. Под ними приятно. Мне нравится, как горячая вода обволакивает тело. Как это становится единственно важным – еще немного погреться и сбросить негатив. И почему идея принять душ не пришла мне в голову еще у Фокси?

Сейчас же впечатление, что я вообще не мылась целую вечность. И последний раз – в прошлой жизни. Хотя, так оно и есть. Моя настоящая жизнь теперь не имеет ничего общего с той, что была еще вчера.

А, вообще, нет, имеет. Меня. И имеет очень даже качественно.

Гордей нетерпеливо стучит в дверь.

– Ты там жива? – спрашивает он, будто волнуется.

– Жива, – отвечаю, выключив воду.

Выхожу из ванной комнаты.

– Прости, но я взяла два полотенца, – сообщаю мужчине, предупреждая, что вытираться ему придется полотенцами для рук.

– Переживу, – отвечает он и тоже скрывается за дверью ванной комнаты.

Не могу понять Гордея. Стараюсь, но не получается. Иногда мне кажется, что он нормальный парень. Но потом я вспоминаю оружие, смерти, угон мотоцикла – и это все не вяжется. Вообще никак.

Поначалу я просто лежу на кровати, слушаю, как за стенкой льется вода. Специально прислушиваюсь к этому звуку, чтобы не думать ни о чем. Не страдать. Не бояться.

Бояться не хочется. От этого голова работать перестает. И я реально могу вляпаться в неприятности.

Но тяжелые мысли все равно сильнее. Они находят лазейки, чтобы снова возникнуть у меня в голове. И это сводит с ума.

Нахожу пульт и включаю телевизор.

На первом попавшемся канале снова идут новости. Мне «везет». Дикторша как раз переходит к криминальной хронике. На экране мелькают снимки с подземной парковки элитной многоэтажки, где Гордей забирал оружие.

Мне бы переключить канал, вырубить телек, но я зачем-то смотрю. Будто жду, пока тайфун, зарождающийся у меня в груди, наберет обороты. Будто специально щекочу нервы.

Гордей выходит из душа как раз в тот момент, когда на экране телевизора высвечиваются наши фотороботы.

Он выхватывает из моих безвольно опущенных рук пульт. Телевизор становится черным.

– Зачем ты это делаешь? Самобичевание тут точно не поможет. Лучше держись подальше от «ящика». Там не покажут ничего хорошего.

– А я ведь всегда была послушной… – безразлично сообщаю ему, точно сама с собой разговариваю. – Хорошей девочкой. Родители меня хвалили. Профессора тоже. И работа у меня была нормальная… – тут мой голос начинает дрожать. Осознание накатывает постепенно. – Устроилась совсем недавно. Помощником юриста. Хотела потом дело свое открыть. Работать по профессии…