– Нет... – выдохнула девочка и скрестила ноги, чтобы я не смог осуществить задуманное. Сжав плотно бедра, она пыталась не допустить меня в святая всех святых. Но я смочил средний палец и нажал им на клитор.

От этого Натка вздрогнула, но не выдала и звука. Думаю, ей нравилось.

– Дрочить – это когда ты лезешь себе в трусики и нажимаешь пальцем на клитор. Гладишь его... натираешь, смазав пальчики слюной. Он влажный и скользкий, – говорил я хрипло прямо возле девичьего ушка, пока палец делал свое дело. Просто показывал на практике, что конкретно имею в виду. – Он так и просится, чтобы его потеребили... – Я заставлял ее клитор твердеть и наполняться желанием, внизу становилось влажно, хотя Ната и дальше делала вид, будто ей безразлично и противно. – Становится приятно и жарко, твои трусики наполняет влага. Хочется давить сильней, а теребить быстрей... еще быстрей... – При этих словах я увидел, как краснеют ее щеки. Как она прикусывает губы, не желая поддаваться инстинктам. Ей было хорошо, но проявить взаимность не давала гордость. А я продолжал его теребить, примерно понимая ее чувства. – Так сильно хочется делать это быстрей, пока в щеках не поселится жар. Такой сильный, что ты не сможешь терпеть и станешь выгибаться на стуле, будто сидишь на иголках. И они впились в твои сочные ягодички... – Нату уже всю лихорадило, я прекрасно видел, как она отважно борется со страстью. Как сопротивляется неизбежному. И эта неизбежность совсем близко – очень скоро она бурно кончит, а я на это с удовольствием посмотрю. – Ты станешь задыхаться от этого жара, легкие забудут, как это делается – втягивать воздух. Ведь им будет куда интересней узнать, что творят твои руки, – облизнул я губы, предвкушая ее стон, – узнать, что происходит там, внизу, у тебя между ногами. – По виску у Наты скользнула капелька пота, она дрожала и пыталась устоять перед соблазном кончить, положить всему этому конец и признать свое поражение. – Ты не можешь дышать, ты не можешь сидеть. Твои ноги напряглись и не могут держаться вместе. Тебе хочется расставить их пошире и дать себе полную свободу, – шептал я и дрочил набухший клитор юной девочки, – тебе хочется кончить… Ты вся потекла, так много влаги. Стало быть, ты знаешь, о чем я говорю? Да? Или не знаешь? Хочешь, я доведу тебя до финала? Прямо сейчас... Давай... Не сопротивляйся... 

Этот момент был очень близок. Я уже слышал, как мелко дрожит ее дыхание – вот-вот должна была грянуть буря. Море эмоций и мощный приток эндорфинов. И это станет моим первым уроком для Натки. Но... как назло она лишила меня такого удовольствия.

– Два или три! – выкрикнула она. Поставив меня в замешательство.

– Что «два или три»?

Я замер и внимательно смотрел на ее румяное лицо. Глаза блестели, они о чем-то говорили – моя девочка решила пооткровенничать.

– Бывает и больше, – говорила Ната сквозь одышку. – Все зависит... от настроения. И мужчин. Которых я вижу в этот день. Если кто-то сильно понравился… Я могу делать это много раз подряд.

– Хах... Любишь кончать от своих пальцев?

Ощутив стальную эрекцию, я прижался членом к ее щеке и думал только об одном – хотелось вставить его в рот. Окунуть его в тепло и влагу этих алых чувственных губ.

– Я знаю, что такое оргазм, – ответила Ната. – Учить меня ничему не надо. 

– Ты знаешь, что такое оргазм? Не смеши меня. Ты не знаешь, что такое настоящий оргазм... Чтобы узнать это, нужен мужик. Причем нормальный мужик, – сжал я крепко член, желая дать ему волю. – Мужик, у которого большой. И стоит на тебя... А у меня как раз сейчас охеренный стояк – такой сильный, что даже больно... И смотрю я на тебя.