Протираю лоб тыльной стороной ладони. По-детски как-то. Присматриваюсь к своим глазам - янтарным, миндалевидным. Надо же. Посветлели от слез. А я и забыла про эту особенность.

Казалось, все выплакала на годы вперед. Но нет. Вот она я с распухшим носом и губами. Совсем не красавица. Я стала серой, невзрачной мышкой в изношенной одежде, которая прошмыгнет в толпе и останется незамеченной.

Храп со стороны комнаты заставляет взять рюкзак и резко выдохнуть. Перекидываю его через плечо и засовываю руку в карман, в котором остались ключи от машины.

Бросаю взгляд на часы.

- Черт!

Не успеваю. Еще одно опоздание и меня уволят!

Принимаю молниеносное решение.  Смотрю на дрыхнущего Роба и понимаю, что не хочу дожидаться автобуса, опаздывать и получать нагоняй.

Направляюсь на выход. Ему машина в ближайшее время не понадобится, спать будет долго, исходя из практики, а я доеду с комфортом на тачке, кредит за которую погашала я. Его “поиск себя” затянулся, а жить мы стали строго на мой заработок.

Бегу по подъезду вниз по лестницам, стараюсь быть внимательной, чтобы не навернуться.

Держусь за перила. Когда-то травма руки послала жизнь под откос.  Врач предупреждал, что в обычной жизни это ничему не помешает.
Что сказать, все давно срослось. 
Только для спортсменки олимпийской сборной подобное увечье стало приговором.

- Дерьмовый день, дерьмовая жизнь!

Шиплю и сглатываю горечь.

Выхожу на улицу навстречу ветру. Погода под стать настроению. Сезон дождей начался, теперь вечно капать будет…

Подхожу к серой неприметной машинке. Недорогая модель. То, что мы могли себе позволить.

Сажусь в прокуренный салон и дышу через рот. Ненавижу запах сигарет в машине, но мой благоверный плевал на то, что превратил в мусорное ведро автомобиль, кредит по которому я закончила оплачивать только в прошлом месяце…

- Соберись, Иза. И это пройдет. Все проходит, - шепчут губы как на повторе фразу, которая давно стала моей мантрой.

Поворачиваю ключи в зажигании и плавно отъезжаю по направлению к студии танцев “Мэджик”, где и работаю.

После падения меня приложило сильно также и в моральном плане. 
Я закрылась.

Как-то подруга затащила меня на бесплатное занятие, чтобы хоть как-то вытянуть из депрессии. Мы зачастили в студию и незаметно я увлеклась, втянулась. Школа танцев стала вторым домом. Вдохнула жизнь.

А однажды я увидела его…

Зал, где стоял пилон. Блестящий. Хромированный. Упирающийся в самый потолок. Что сказать. Я влюбилась. В него и в танцовщицу, которая извивалась подобно змее, оплетая красивым телом шест.

Это зрелище потрясло.

Сверкающий металл был похож и абсолютно не похож на привычный спортивный снаряд.

В душе загорелся азарт. Проснулся драйв.

Я почувствовала желание...

Впервые за очень долгое время я заболела одержимой страстью покорить новый спортивный снаряд. Так я восприняла пилон, а еще очень захотелось соблазнять...

Интересный факт: именно на шесте я переставала чувствовать себя ущербной. У меня получались композиции, и в какой-то момент я начала экспериментировать, совмещать элементы из своего прошлого и учиться искусству пилона.

Потом сама стала преподавать, втянулась и отпрыгивала под заводной ритм, оттанцовывая сумасшедший танец страсти, убивая в себе боль, обиду и неудовлетворенность.

Выкручиваясь на пилоне и ловя восторженные взгляды своих учениц, я оживала. 
Да, это не был стадион, выкрикивающий мое имя, но все же…

Начав обучать этому виду искусства, я вошла во вкус. Мне стало нравиться помогать женщинам раскрыться, выпустить свою суть, свою женственность.