- Обещаю, я не буду делать перепуганное лицо, - уверенно произнесла я и с готовностью к опасностям спросила: - Я тоже буду спускаться с ледника?

- Нет, покатаешься рядом, - ответил он и в жестком темпе, как он это любил, повел меня к вертолету, продолжая больно сжимать мой затылок.  

Как оказалось, яркая стальная стрекоза ждала нас в отдалении на сравнительно ровном белоснежном пятачке, а ребята под управлением незнакомого парня, одетого в яркую, под стать вертолету, одежду,  уже грузили лыжи в специальную металлическую корзину, зафиксированную снаружи у фюзеляжа.

Увидев нас, мужчина пошел навстречу и, поздоровавшись, отрапортавал: 

- Инструктор-спасатель Марк Кёллер. Мы готовы к вылету.

Дилана Барретт оставил в коттедже, с нами также загрузился Джино, и уже через пять минут наша стальная птица, создавая снежный вихрь, поднялась в воздух. 

Если отбросить мою тревогу за Ричарда, который планировал кататься по десятикилометровому леднику после снегопада, то вид на Альпы с высоты птичьего полета был захватывающим. Красивой формы хребты, покрытые снегом,  словно величавые зáмки возвышались то тут, то там, отчего казалось, что я перенеслась в снежную сказочную страну, и чувствовала себя Гердой во владениях Снежной Королевы. Иногда на поворотах нас немного наклоняло, и тогда я, как когда-то на Лимитлесс, ощущала себя птицей, лавирующей в воздушном потоке. Чем выше мы поднимались, тем ослепительней светило солнце, а мои уши иногда закладывало так, что я переставала слышать даже рев вертолета. 

- Какая здесь высота? - спросил Джино.

- Три тысячи, - ответил Марк, а я с замиранием сердца продолжала смотреть вниз.

Наконец, мы начали снижаться и приземлились на вполне цивилизованном участке. Несмотря на то, что людей здесь не было, вдалеке темнело строение, к которому медленно подъезжала по канатной дороге закрытая кабина.

“Ну слава Богу, - выдохнула я, - если здесь ездят люди, то тогда это нормальное место, пусть даже и для продвинутых лыжников”. 

Первое, что ощущалось в горах, - это близость к солнцу. Несмотря на то, что я была в солнцезащитных очках, иногда мне приходилось щурится, а мои щеки чувствительно горели то ли от мороза, то ли от солнца. 

Марк поднес мои лыжи, и я посмотрела на Ричарда - понятия не имела, как правильно их надевать.

- Вставляй носок и нажимай на пятку, до щелчка, - проинструктировал он, и я повторила за ним действия. 

Однако, как только я надела одну лыжу, она так и норовила поехать, и мне пришлось крепко держаться за Барретта и за палку, пока я надевала вторую.

- Ты намазалась солнцезащитным кремом? - спросил меня Барретт, вгоняя свой большой ботинок в крепление лыжи.

- Забыла, - с досадой проговорила я. Меня предупреждала Елена, и я даже купила крем, но после разговора о ледниках и лавинах, вылетело из головы.

Барретт повернулся к Джино, который стоял по другую сторону и тоже надевал лыжи.

Будто прочитав мысли хозяина, Ди-Джей достал из кармана тюбик и протянул вперед. 

Ричард молча снял перчатку зубами и, выдавив изрядную порцию жидкости, жесткими движениями начал разукрашивать меня белой смесью, как спецназовца. Чувствуя его уверенные горячие пальцы на морозе, я улыбнулась - собственно, я и была маленьким, но упрямым солдатом его армии. 

- Ты когда-нибудь становилась на лыжи? - тихо спросил он и, наклонившись сбоку, проверил крепления на моих ботинках.

- Нет.

Барретт начал короткий инструктаж. 

- Палки оставь. Они тебе не нужны сейчас. Ты должна научится контролировать лыжи.

Я хотела сказать, что без палок вообще не сдвинусь с места, но безропотно выполнила указания, вцепившись в его предплечье.