Однако, стоит сделать новый вдох, как мужчина срывается. Хватка на моей попе буквально каменеет, а член резко, но не слишком быстро, вколачивается в мою промежность. Я даже закричать не в состоянии. Это всё – слишком. Если, когда-нибудь, мне суждено встретить конец света, то я хочу, чтобы это было именно ТАК.

Рик

“Не моя, не моя, не моя!” – стараюсь убедить сам себя, продолжая отжиматься на кулаках.

Сто два, сто три, сто четыре…

Плачет. Нет, рыдает. Боится. Я даже знаю чего – остаться одной, что выгоню вон. Слишком легко читается эта девчонка, черт бы ее побрал! Только вот я бы никогда не поступил так с ней, просто не смог бы. Еще и за “братца” своего переживает.

Одно мне непонятно: почему этот ушлепок ждал три года, но так и не сбил целку “сестренке”? Или они другой вид секса практиковали? Или у него член размером со спичку? Хер знает.

И все равно я никуда от этой сучки не денусь, потому что не могу ее бросить в опасности.

Двести двадцать три, двести двадцать четыре… Бубух! “А чё это так бумкнуло?” (с.) – мелькает в голове. Лара, мать твою! Небось в голодный обморок рухнула.

Молниеносно подскакиваю и врываюсь в спальню. Лежит на полу, ревет.

Меня не берут женские слезы, да и в целом, бабские эмоции, потому что вырос я без них. Но видеть в таком состоянии маленькую, пусть и чужую, зазнобушку, я не могу.

Подхватываю на руки, а меня уже кроет, срывает крышу. И толку, что отжимался, если хочу эту куколку беззащитную, до боли в яйцах. У меня итак которые сутки издевательств над организмом, потому что дрочить на мысли о Ларе – мерзко, запачкать боюсь, однако, попробовав ее единожды ни о ком другом и думать не могу. Кажется, я перешел в тот возраст, когда порно можно включать фоном во время еды, чисто чтобы интерьер посмотреть и все дела.

А Иля моя… Я ведь семь раз ее купал – после каждого приступа рвоты от очередной истерики приходилось, в туалет водил, чтобы не упала по дороге; переодевал, дежурил рядом, когда спала, потому что она кричит во сне; кормить-поить старался, а она и не помнит ничего. Неудивительно.

Если пару минут назад я был готов проклинать наше знакомство, Илларию, гребаного Черкашина и их "братско-сестринскую" любовь, то в настоящее время мне насрать на всё, лишь бы вот так держать малышку, прижимая к себе.

И вот сейчас, когда эта сладкая девочка, так смело прижимается ко мне, так отчаянно ждет ответа, я просто физически не могу не поддаться ей.

– Я хочу тебя.

Три слова, которые срывают все предохранители, выпускают наружу моего голодного зверя. И я уже не способен контролировать это, потому что никогда раньше не испытывал такой сильной жажды секса.

– Боже, да, Рик, ах, – стонет, извиваясь на моем члене, Лара.

Да, маленькая, даже, если ты все равно уйдёшь к своему ушлепку, меня, по крайней мере, ты уж точно никогда не забудешь.

Почему-то такая паскудная мысль лишь стремительно приближает мой финал, поэтому я ещё сильнее вколачиваюсь в нежное тело.

– Кончай, – хриплю, сдерживаюсь из последних сил. – Давай, девочка.

Лара с криком содрогается на моем члене, и я, наконец, отпускаю себя, наполняя нежную киску своей спермой.

Обессиленная девочка падает на меня, а я понимаю, что хочу ещё. Только вот малышке нужна передышка.

Чуть приподняв сочную задницу, убираю стояк в штаны. Подтягиваю плед, укутываю Лару и вместе с притихшей зазнобушкой встаю.

– Нам надо поесть, – поясняю, куда волоку девушку.

– Мне бы в душ, наверное, – не смело пищит кулёк в моих руках.

– Иля, вода – такое себе противозачаточное, – ляпаю, и сразу приходит осознание, что я могу стать отцом через каких-то девять месяцев.