Я перевожу взгляд на мужчину, поднявшего табличку. Покупатель. Как и все здесь.

Ведущий аукциона продолжает повышать ставки. А я рассматриваю лица тех мужчин, что готовы меня приобрести. Большинство из них выглядят отталкивающими и неприятными. Грузными, несимпатичными. Но ведь у коровы не спрашивают, для кого её молоко…

Только я даже вообразить не могу, как кто-то из них ко мне притрагивается. Как оставляет сальные следы от своих пальцев на моей коже. Очередная волна тошноты подкатывает к горлу. Как я смогу это пережить?

С удивлением отмечаю, что ставки повышаются. Цена растёт. А вместе с ней и запросы покупателей.

– Пусть она снимет это платье, мы должны видеть товар лицом, – раздаётся из зала, и голос поддерживают остальные, гогоча и вторя.

Краем глаза замечаю, как ко мне приближается блондинка.

– Не рыпайся. Что ты на меня пялишься своими глазищами? Сама согласилась на аукцион, – шипит как змея и хватает собачку молнии на моей спине. Тянет её вниз. – И не вздумай прикрываться руками.

Под платьем на мне незамысловатое бельё. Простое, бесшовное. Телесного цвета. Но вид моего полуобнажённого тела вызывает новый всплеск эмоций у присутствующих.

От взглядов мужчин ощущаю жар. Казалось, от стыда запылало всё тело. Даже кожа на коленках.

Мои глаза то и дело возвращаются к министру, как примагниченные. У него странная манера смотреть в упор. И взгляд этот жёсткий, холодный. От которого становится не по себе. Хотя, казалось бы, куда больше.

Совсем не похож на чиновника. Сейчас на нём чёрная рубашка, обтягивающая широкие плечи и мышцы рук.

Во время всего торга он ни разу не поднял вверх свою табличку. И почему вдруг я испытываю совершенно иррациональную обиду?

Он не смотрел на меня, когда я пришла в его офис с протянутой рукой. Почему вдруг что-то должно измениться, когда я предстала перед ним во всей красе?

Только вот что господин министр забыл здесь? Весь такой из себя правильный и важный.

Я отмерла, когда ставка за моё тело начала становиться запредельной. Приближаясь к миллиону. Боже, что же эти люди хотят получить от меня за подобную цену? Думать об этом было страшно и больно.

Торг шёл между двумя мужчинами. Мне даже начало казаться, что они хорошо знакомы. Министр же лениво наблюдал за их схваткой.

Интересно, он не опасается, что общественности станет известно, как он проводит досуг? Впрочем, очевидно, что и остальные посетители здесь не случайные люди. Бизнесмены, чиновники. Может быть, даже олигархи. Бандиты, одним словом.

Я поняла, что торг подходит к концу, когда азарт торгующихся начал сдуваться.

– Девятьсот тысяч раз, – прокатывается по залу голос ведущего, – девятьсот тысяч два.

Его рука с молоточком зависает в воздухе. А у меня перед глазами пролетает моё счастливое детство. Юность. Мечты о том, как я потеряю невинность с тем, кого полюблю. И сейчас со стуком молотка всё это разрушится, рассыплется, как песочный замок. И канет в Лету.

Мои глаза приклеились к мужчине, что сделал последнюю ставку. Он смотрел на меня так жадно и алчно, что я могла лишь догадываться о том, какие извращения у него на уме.

– Миллион, – раздаётся последняя ставка.

Деревянный молоточек встречается с твёрдой поверхностью, а такое чувство, будто бьёт по моим барабанным перепонкам.

Почему-то ощущаю, как министр провожает меня взглядом. Не знаю, откуда взялась уверенность, что меня прожигает глазами именно он.

Блондинка выводит меня из зала, а навстречу мне движется девушка. Такая холёная, что, кажется, блеск её кожи видно из космоса. Только вот она очень странно смотрит на меня. Даже пялится. Пристально.