— Так, я вроде оделся, — слышу его голос над ухом и вздрагиваю. Тут же беру новый лист, прикрывая последнюю пометку.

— Это прекрасно. Давайте продолжим.

— Давай, — берет он стул и садится рядом, да еще так, что теперь наши колени почти соприкасаются. Я тут же отодвигаюсь. Не надо мне тут. — Не боишься не расслышать свои обязанности?

— У меня со слухом все в порядке. Кстати, запишу еще одну свою обязанность—записывать вас к врачу. Например, у вас воняет изо рта. Возможно, плохие зубы.

— Я их только что почистил. И нет, — усмехается он, — с зубами полный порядок. У меня мать— стоматолог.

— Тут, можно сказать, даже повезло.

— Не есть сладкое тайком под одеялом. Очень повезло.

— Зато зубы здоровые, — пожимаю плечами. У брата уже все зубы запломбированы.

— А как твои? — вдруг чувствую щекотное прикосновение к губам и дергаюсь. — Не болят?

— Острят. Могут случайно откусить вам пальцы, которые вы суете, куда не просят, или что-то более ценное.

— Неужели совсем не нравлюсь, — хмыкает он.

— Нравитесь, — задираю голову, а он улыбается, демонстрируя ровный ряд белых зубов, спасибо его маме. — Как работодатель, который перестанет вести себя как похотливый мудак.

— Я мудак?

— Похотливый, — киваю на свою руку, в которой ручка наготове. — Может, продолжим?

Он хмурится, но больше ко мне не лезет, только смотрит внимательно за тем, как я вывожу буквы на листе, и иногда ерзает на стуле. Но в принципе мы успеваем записать все самое основное касательно моих обязанностей. И благо в них не входят всякие пункты типа хождения по кабинету обнаженной и минеты по утрам. Хотя Игнат, как его там, очень настаивал именно на этих пунктах.

Расстроенный он уехал договориться с какой-то группой для вечернего выступления, а я нашла среди завалов бумаги ноут и занялась своим договором. Нашла в сети образец и через час распечатала официальный трудовой договор. Оставила в стороне на подпись и занялась наконец бардаком в кабинете. Разбила бумаги на несколько стопок. Накладные на товар. Отчеты для налоговой, договора с поставщиками. И даже не удивилась, что не нашла ни одного договора или соглашения с сотрудниками. Когда босс вернулся, я как раз заносила в таблицу несколько важных бумаг.

— Ты отсюда ещё не выходила?

— Нет, пытаюсь понять, почему вы ничего не вносите в компьютер и как можете содержать целый клуб без штата сотрудников.

— Все здесь, — пожимает он плечами и прикладывает указательный палец к голове, и я даже торможу и хлопаю глазами. Неужели у него настолько хорошая память.

— Не врете?

— Никогда. Хотя, чтобы залезть в твои трусы, даже готов соврать.

— Хм, — шевелю губами. — А сколько у вас работает человек. В клубе.

— Пятьдесят три, если считать подменных охранников и барменов.

— А как вы платите им зарплату?

— Спокойно. Высчитываю смену и проценты.

— И все помните?

— Ну конечно.

— А зачем? Почему не нанять бухгалтера.

— А я не доверяю никому. Меня трое уже наебать пытались. Они видят мужика в татуировках, клуб, в котором бардак, и думают, что здесь можно поживиться. Одному такому я сломал ногу.

— Но ведь нельзя жить, никому не доверяя. Надо искать.

— Не согласен. Лучше жить никому не доверяя, тогда будешь всегда готов к тому, что тебя наебут.

Я даже задумалась над тем, что он сказал. Где-то он может и прав, но…

— Все равно же есть люди, которым вы доверяете?

— Есть конечно. У меня есть шикарный друг. Был, вернее.

— Почему был? — спрашиваю на автомате, продолжая набирать текст на ноуте.

— Женился, гад. Вообще не понимаю, что заставляет человека в эту кабалу втягиваться. Ведь самое лучшее — ощущение новизны, когда хочешь одну маленькую, сосредоточенную мышку и можешь себе ее позволить, а не думаешь: а не отберёт ли за твои хотелки у тебя жена тачку и клуб, — я не сразу понимаю, что он уже рядом, вернее, даже сзади, руки легли на талию, вынуждая меня замереть, сглотнуть от ощущения полной скованности. Потому что ладони его горячие поползли все выше.