-Да, не переживай, деточка, - взмахивает руками старушка. - Живите, сколько нужно. Дом не должен стоять пустым. О котике моем заботьтесь…
-Ой, - спохватываюсь, - а я вам его фотографии сделала. Подумала, может быть, вы соскучились…
Достаю телефон и открываю галерею.
-Вот, смотрите, здесь он в цветах сидит ваших, а здесь - на штанах Вики уснул. Вика - это моя сестренка. Она его прогнать боялась.
-Какая хорошенькая! На тебя похожая. И платье какое красивое!
Вздыхаю. Арманов же покупал.
-А здесь ваш Максик пытался поймать стрижа. Я думала, что он психанет, сам окно откроет и прыгнет. Так бедный переживал. Из стороны в сторону по подоконнику ходил.
-Ооо! - Смеется старая женщина. - Стрижи - это его давние враги. Каждый год гнездо по крышей вьют. Ты главное сетки оконные ставить не забывай. А то молодняк залетит на балкон. Убьется.
-Вы извините, - смущаюсь, - что я к вам раньше не зашла. Работы было очень много.
-Да что ты! И не извиняйся. - Сжимает мою руку Татьяна Алексеевна. - Ты посмотри - у меня здесь целый отель. Кормят, поют, убирают! А я лежу ноги в завивку.
-Это правильно. - Улыбаюсь. - Вам сейчас нужны покой и хорошие впечатления.
-Вот Кирочка вчера прибегала. Книжек, журналов мне нанесла.
-Простите, я не знаю, кто такая Кира…
-Так жена же. Назара. Друга Бессариона. Они у меня все мальчики серьезные выросли. Добрые…
Неловко улыбаюсь и пожимаю плечами.
-Нас не знакомили пока.
И как будто, в этом нет ничего плохого или странного, но мне почему-то становится ужасно некомфортно. Да и спорить с женщиной о доброте дорогих ей мужчин мне не хочется.
Попробуй! Скажи матери, что ее ребенок - редкий озабоченный говнюк. Самое ужасное, что ещё и при деньгах.
-А я вашу скатерть постирала на кухне, - перевожу тему. - Вика моя на нее какао разлила. Я ее ещё жидким крахмалом побрызгала. Она такая невесомая стала, ажурная! Я таких красивых никогда не видела раньше!
-А… это ещё матери моей шитье. Она на фабрике павлопосадской работала. Салфеточки все мои - тоже ее работа.
Мы ещё какое-то время болтаем с Татьяной Алексеевной, как старые подружки. А потом, когда стрелка начинает подбираться к четырем, я тихо достаю из сумочки ключи.
-Тамара Алексеевна, я вообще пришла сказать спасибо, - кладу связку на тумбочку. - Загостились мы у вас.
Женщина внимательно заглядывает мне в глаза.
-От чего же просто Бессариону не отдала?
-Хотела лично вас проведать.
-А как же отец? Пить бросил?
-Вы и об этом знаете?
-Я все знаю.
-Ну жили же мы как-то раньше… - говорю с отчаянием.
-Влюбилась, поди, в Арманова? Да? Он мужчина видный.
-Я… - вспыхиваю. - Нет! Я - нет! Что вы?!
-Вот и правильно. Негоже девушке молодой за женатым мужчиной бегать. А в квартире живи. Это я тебе говорю. Чтобы там у вас не случилось. У нас с тобой свои дела…
-Что? - Холодею и на всякий случай переспрашиваю. - Арманов женат?
В моей душе ещё теплится надежда, что Тамара Алексеевна оговорилась.
-Так уже больше десяти годков женат.
Мне становится гадко и дурно. Женат!
То есть, он целовал меня, пока дома его ждала другая женщина?! Волновалась! Грела ужин? А потом тоже его целовала…
О, как же это объясняет все! А ты, Алиса, просто дура!
-А дети? - Сглатываю комок в горле. - Он просто так хорошо ладит с Викой.
-А вот деток Боженька им не дал. К сожалению… Ты знаешь что… - тянется женщина к своему телефону и очкам. - Сейчас я тебе один номерок дам. Скажешь, что от Тамары Алексеевны. Одна из выпускниц моих наркологом стала. Так мечтала мать вылечить. Сейчас, сейчас… - нажимает на экран. - О! Вот. Пиши. Кревецкая Светлана Юрьевна. Ну ты чего растерялась?